Александр Матросов, своей грудью закрывший амбразуру немецкого дзота, стал одним из самых знаменитых героев Великой Отечественной. Но с 80-х годов прошлого века не прекращаются попытки лишить этого русского парня его подвига, приписав героический поступок вороватому сыну распутного пьянчуги из деревни Кунакбаево Учалинского района Башкирии Шакирьяну Мухамедьянову. Спецоперацию по развенчанию Матросова, начатую ещё подручными первого секретаря Башкирского обкома Мидхата Шакирова, продолжили и после его отставки. «Технологиям» подлога, ранее неизвестным фактам, а также ключевым персонам многолетней масштабной фальсификации посвящено наше расследование.
Первым развенчать Матросова стремился башкирский «бабай»
В 1969 году первым секретарем Башкирского обкома КПСС стал Мидхат Шакиров, личность очень амбициозная в части наград и собственного возвеличивания. Для этого в середине 1970-х он затеял строительство нового здания обкома и реконструкцию прилегающей к нему территории, где располагался парк имени Матросова и установленный там в 1951 году памятник герою.
На месте Матросова «бабай» намеривался водрузить свой собственный прижизненный бронзовый бюст, когда станет дважды героем соцтруда, о чем 19 октября 1988 года рассказала главная газета страны «Правда». Впрочем, мечты Мидхата Закировича не были секретом для местной номенклатуры и задолго до обнародования этой информации.
— Шакиров каждый день ходил на работу через этот парк мимо памятника Матросову и ему очень хотелось любоваться на себя – дважды героя, — вспоминал автору ту историю бывший секретарь Башоблсовпрофа Хусаин Фаткуллин.
Первую звезду Шакиров получил в марте 1981 года за то, что предшествующей осенью выгреб из колхозов Башкирии всё зерно, оставив хозяйства без семян и кормов.
После реконструкции парк переименовали, присвоив имя Ленина, а памятник ночью по-воровски снесли и вывезли в школу МВД, открытую на месте бывшей «образцовой колонии имени Матросова», где воспитывался и откуда осенью 1942-го ушел в РККА Александр.
— Имя Ленина парку дали специально, чтобы потом нельзя было вернуть прежнее наименование Матросова, — пояснил в июне 1987 года Александр Черенков, зампред Уфимского горисполкома.
Детскую колонию имени Матросова «бабай» ещё в 1971 году перевел в Стерлитамак. Тогда же перестали направлять лучших призывников республики в часть, в которой служил Александр. Память о главном герое Великой Отечественной выкорчевывали в Башкирии решительно и основательно.
Правда музей Александра Матросова, открытый в Уфе в 1967 году маршалом Андреем Еременко, милицейское руководство сумело оставить на территории школы МВД. Там хранились автомат и каска нашего земляка, его личные вещи, кровать, матроска в которой он выступал в художественной самодеятельности, горсти земли с места гибели и захоронения.
В Башкирский обком комсомола приходили «матери» Матросова
Параллельно началось развенчание личности Матросова. Так жители башкирской деревни Кунакбаево Учалинского района под руководством местных учителей, стали, вдруг, «узнавать» в русском парне мелкого деревенского воришку Шакирьяна Мухамедьянова, бесследно исчезнувшего из родного села ребенком толи в двадцатые, толи в тридцатые годы. Потом вступили в действие главные «научные и творческие» силы — историк Алим Зарипов и партийный идеолог и журналист Рауф Насыров. Оба уроженца Учалинского района, сыгравшие зловещую роль в фальсификации биографии героя.
Мечты «товарища» Шакирова о второй звезде героя и прижизненном памятнике рухнули вместе с его скандальной отставкой в июне 1987 года после нашумевшего на всю страну «дела Сафронова», но семена лжи о Матросове, посеянные его подручными от идеологии, успели дать свои ядовитые всходы.
4 ноября 1989 года усилиями общественности и журналистов памятник Матросову вернули в парк. Правда, не на прежнее место, где он, видите ли, не вписывался в новое архитектурное решение.
Совершенно забытое ныне обстоятельство… Оказывается, в 1940-1960-е годы по стране колесили фальшивые очевидцы подвига, мнимые друзья и родственники Александра Матросова, читавшие лекции о герое, печатавшие «воспоминания» и получавшие за это деньги и подарки.
Так один из них поведал о том, что Матросов вовсе не бросался на амбразуру, а лишь закрыл вентиляционное отверстие на крыше дзота. Появилась фальшивка и о том, что Матросов не мог закрыть амбразуру, поскольку очередь крупнокалиберного пулемета отбросит бойца далеко от неё. Или вздор про 75 пуль, которые будто бы пронзили грудь героя и так далее.
Попадались на удочку «детей лейтенанта Шмидта» от Матросова и уфимские организации, устраивавшие встречи своих коллективов с самозванцами.
В 1958 году один из «матросовцев» надул «Советскую Башкирию», другой в 1964-м «Ленинец», напечатавшие их материалы и уплатившие гонорары.
— «Родственники» находились уже в первые послевоенные годы, — рассказал 14 апреля 1989 года в «Советской Башкирии» Тимир Саяпов в 1944-1951 годы первый секретарь Башкирского обкома ВЛКСМ. — В обком комсомола приходили его «матери».
Постепенно жуликов вывели на чистую воду. Но когда всё подзабылось, их выдумки снова стали использовали другие ревизоры истории. Наши — доморощенные.
— До сих пор бытует ошибочное утверждение о том, что Матросов-Мухамедьянов якобы своей грудью закрыл амбразуру вражеского дзота, — пишет «эксперт» из Кунакбаево Алим Зарипов. — Этого не было. И не могло быть. Крупнокалиберный пулемет, установленный в дзоте, сразу бы отбросил бездыханное тело героя на несколько метров вперед и продолжал бы стрелять. Наш герой закрыл своим телом трубу дзота, откуда выходили пороховые газы. И вот когда в дзоте дышать стало нечем, фашистский пулеметчик перестал стрелять и кинулся втаскивать во внутрь дзота его тело через эту трубу.
А потом, увидев приближающихся красноармейцев, немец будто бы убежал.
Но немецкие дзоты не имели большой демаскирующей трубы для отвода пороховых газов и не обороняли фашисты дзот одним пулеметчиком — там непременно был гарнизон. В том самом дзоте под деревней Чернушки он состоял из шести немецких военнослужащих.
Группа красноармейцев во главе с сержантом Кузнецовым не позволила никому из них «убежать». В короткой и ожесточенной рукопашной схватке все шестеро завоевателей русской земли нашли на ней свою смерть, а в дзоте кроме пулемета, который намертво схватил и удерживал Саша, на земляном полу среди стрелянных гильз нашли ещё два таких же «ствола».
23 июля 1948 года происходило перезахоронение останков героя, и специальная комиссия, с участием представителей Минобороны, областных властей и медиков в главе с хирургом Н.И.Козловской, установила, что Саша погиб в результате смертельного ранения в грудь. Были обнаружены огнестрельные переломы ребер. Один слева и два справа. Был составлен соответствующий акт, а комиссия работала в присутствии более чем сотни местных жителей. Так что, фальсификация исключается.
Кстати, и крупнокалиберных пулеметов у немцев в 1943 году на Восточном фронте ещё не было.
«Достали лупу, через лупу смотрим»…
После сеанса «прозрения» кунакбаевцев, следующим этапом операции по развенчанию Матросова стала поездка в дни весенних каникул 1984 года «юных следопытов» местной школы во главе с Зариповым в Днепропетровск на родину Александра Матросова.
У Алима Бариевича, как мы выяснили, поначалу были серьезные проблемы с карьерным ростом, поскольку даже директором средней школы в советское время мог стать только коммунист. За несколько лет после окончания БГУ учитель Зарипов сменил школы в Мулдакаево, Сураманово и Кунакбаево. В последней деревне он трудился организатором воспитательной работы, а, чтобы шел педагогический стаж, дополнительно вел «часы» по истории. Дальнейший рост упирался не только в сложный и конфликтный характер педагога, но и в отсутствии у него партбилета.
Действительно, через комсомол, из которого Алим Бариевич выбыл по возрасту в 1982 году, попасть в КПСС ему не удалось. А путь беспартийного учителя в партию при Мидхате Шакирове был тернист и требовал «нестандартных», а то и подлых поступков.
Так, например, в Давлекановском районе, от учителей, жаждущих получить партбилет, требовали, чтобы все дети-баптисты в их классе, а таких там было не мало, вступили в пионеры. В Бирске организовывали конкурсы антирелигиозных частушек, исполнителями которых должны были стать непременно дети из православных семей. В Мишкинском, Калтасинском и Краснокамском районах, где жили марийцы-язычники, от школьников-мари требовали участия в театрализованных представлениях, высмеивающих традиционную религию своего народа.
— В недавнем прошлом А.Зарипов не раз пытался вступить в члены КПСС, — читаем письмо группы учалинцев в местную газету «Серп и молот» в 1992 году. — Ему отказывали.
И пришлось Алиму Бариевичу направиться со школьниками в Днепропетровск. Подобные туры именовались поездками по местам боевой славы, а целью мероприятия назвали посещение родины Александра Матросова.
По возвращению полагалось осветить в местной прессе результаты, рассказать о подготовке и соревновании за право участия в поездке. Но никаких публикаций не было, поскольку истинная цель вояжа Зарипова была совсем иная. Факт поездки использовал потом Рауф Насыров в качестве «доказательства» – мол, были следопыты в Днепропетровске, искали документы о Матросове, но ничего не нашли, и значит родина героя не там, а в Кунакбаево.
За «развенчание» Матросова, Учалинский горком 24 апреля 1984 года принял Алима Зарипова в члены КПСС, а необходимые в таких случаях предварительные бюрократические процедуры – школьное партсобрание и колхозный партком, провели 3-го и 12 апреля соответственно. То есть собрание в школе организовали уже во второй рабочий день после окончания каникул и сразу после возвращения Зарипова из Днепропетровска. Партийное начальство осталось довольно результатами поездки и открыло учителю путь вверх по карьерной лестнице.
В Кунакбаево же Зарипов провел «антропологическую экспертизу» внешности Матросова по …нарисованной «фотографии» героя из школьного альбома, где была размещена репродукция комсомольского билета Александра Матросова.
— Всматриваемся в снимок, – пишет Алим Бариевич. — Достали лупу в кабинете физики, через лупу смотрим. Да, узкие глаза, очертание лица, сплющенный низкий нос — все признаки свидетельствуют, что обладатель этого лица вполне мог быть башкиром…
На сайте Центрального музея вооруженных сил выставлен скан оригинала комсомольского билета Матросова, но на нем нет фотографии! «Фото» на комсомольском билете для школьного альбома, что попал в Кунакбаево, дорисовали художники Башкирского книжного издательства, когда готовили этот альбом для печати. Так что результат «исследований» кунакбаевского «антрополога» равен нулю.
Только остается вопрос: неужели таким «научным методикам» студентов обучали на истфаке БГУ?
Не угомонившись, Алим Бариевич организовал школьный «музей имени Шакирьяна Мухамедьянова (Матросова)» и, как рассказала нам руководитель ДК села Кунакбаево Гульфина Юмагужина, первое время возглавлял его.
Через год после получения партбилета, Зарипова, наконец, повысили, назначив директором Ильчинской средней школы. Кандидатуры таких руководителей согласовывали в обкоме партии, а значит «товарищ» Шакиров был в курсе «заслуг» Алима Бариевича перед собой.
Правда, Зарипов мечтал подняться ещё выше и стать инструктором Учалинского горкома или, хотя бы, секретарем парткома колхоза.
— Но не получилось – не позволили грехи, — читаем в упомянутом письме учалинцев в газету в 1992 году.
«Уголовные преступники и тёмные личности» из русских»
Поработав несколько лет директором школы и благополучно пережив крах «бабая» в 1987-м, Алим Зарипов весной 1990 года решил стать депутатом райсовета. Но с треском проиграл выборы, заняв последнее место среди четырех кандидатов, два из которых трудились педагогами его школы. Причем один из кандидатов был завучем, что говорит о сложной моральной обстановке в коллективе, возглавляемом Зариповым. Победил на тех выборах молодой учитель Амир Султанов.
На выборы Зарипов шел как «член КПСС». Но провал при голосовании произвел, видимо, на Алима Бариевича такое тяжелое впечатление, что очень скоро со страниц местной прессы он стал громить «махровых коммунистов», позиционируя себя радикальным демократом.
Первым в районе – 12 июля 1990 года выбросил партбилет и стал собственноручно срывать с пионеров красные галстуки, о чем и рассказали его бывшие однопартийцы в газете «Серп и молот» 28 марта 1992 года в материале «Лицемерие и обман».
В том же 1990-м Зарипов «деполитизировал» Ильчинскую школу, уволив учителей-коммунистов, о чем не без издевки вспоминал в районной газете 16 июня 1994 года: «Учителя-коммунисты ушли по бригадам – всего 5 человек».
То есть он выгнал опытных педагогов в колхоз. Но фактически отомстил им за провал на выборах и строптивость.
Осенью 1991 года Зарипов «переобулся» ещё раз и из «демократа» обернулся в махрового националиста. Отметился текстами русофобского и антиправославного содержания в газете «Серп и молот». Глумился над святыми равноапостольными Кириллом и Мефодием, утверждал, что древняя «Повесть временных лет» лжет, а ещё в X веке на территории Руси славяне «не умели сидеть на конях», «оставались живым товаром (рабами)» для норманнов.
Нашли мы в учалинской прессе и откровенно сепаратистские пассажи Алима Зарипова.
Даже в те времена подобное в Башкирии было уделом маргиналов. Но это писал учитель истории, педагог! Чему же он учил учалинских детей, что закладывал в их души? Русофобию, религиозную неприязнь и правовой нигилизм?
Позднее, уже будучи старшим преподавателем Сибайского филиала БГУ, Алим Бариевич ещё раз публично продемонстрировал свою русофобию, изложив в шестом номере журнала «Ватандаш» за 2000 год собственную версию процессов, происходивших в нашем регионе в 1920 году: «Пришлое русское население», «русские «временные поселенцы», «русская большевистская диктатура», «уголовные преступники и тёмные личности» из русских». Впрочем, и татарам от него досталось тоже.
В 1995 году Алим Зарипов перебрался в Сибай. Матросовым больше не занимался и все «лавры» «открывателя башкирского происхождения» героя взял себе Рауф Насыров, который даже не стал упоминать в своих публикациях человека, сделавшего для него черновую работу по сбору «доказательств». Коллективный некролог в «Учалинской газете» по поводу кончины Зарипова в 2008 году Рауф Хаевич тоже, почему то, не подписал.
«В публикациях Р. Насырова больше недоразумений, чем доказательности»
Рауф Насыров до переезда в Уфу 15 лет трудился редактором учалинской районной газеты «Серп и молот». И, вдруг, в ноябре 1982-го назначается завотделом пропаганды газеты «Совет Башкортостаны», а через несколько лет становится заместителем главного редактора. С карьерной точки зрения это был резкий скачок вверх. «Совет Башкортостаны» являлась «органом Башкирского обкома КПСС», а её журналисты-идеологи входили в структуру идеологического отдела обкома партии, самого могущественного в партийной иерархии.
Бывший второй секретарь Уфимского горкома Леонид Сафронов рассказывал нам, что даже республиканский КГБ отчитывался тогда перед идеологическим отделом обкома партии.
Рывок Рауфа Хаевича вверх и попадание в республиканскую партноменклатуру были не случайны. Мидхат Закирович Шакиров никогда и ничего просто так не делал и, тем более, не собирался выстраивать карьеру районному газетчику из Учалов «за красивые глазки».
Насыров занимался в Уфе конкретным делом — развенчанием личности Матросова. Этим и можно объяснить его взлет и многочисленные командировки за государственный счет, посвященные данному вопросу. А ведь газетная работа – кропотливая, ежедневная и часто рутинная. Значит кто-то выполнял её за Рауфа Хаевича, пока он годами колесил по городам и весям, собирая материал.
Секретарь обкома по идеологии Тагир Ахунзянов бдительно следил за журналистами и, особенно «бойцами идеологического фронта». Самодеятельность в их работе исключалась абсолютно.
В то же время в различных учреждениях БАССР стали пропадать документы об Александре Матросове и Шакирьяне Мухамедьянове. Изъять их без всяких отметок и росписей могли только обкомовские работники.
Пробным шаром Рауфа Насырова стала публикация с 4 октября 1988 года в «Совет Башкортостаны» серии статей под общим названием «Откуда ты родом, Матросов?». Большого резонанса материал не имел, поскольку напечатан был на башкирском языке, а тираж газеты был такой скромный, что его даже не указывали в выходных данных.
23 февраля 1989-го изложение материала разметил популярный «Ленинец», подчеркнув, что «пока не обнаружено ни одного документального подтверждения того, о чем шла речь».
14 апреля того же года в главной республиканской газете «Советская Башкирия» кандидат исторических наук Риф Аюпов в статье «Гипотеза, построенная на песке», подчеркнул: «Прямо надо сказать: гипотеза Р.Насырова построена на основе непроверенных данных», «В публикациях Р.Насырова больше недоразумений, чем доказательности».
Уровень аргументации апологетов кунакбаевской гипотезы характеризует, например, такой факт: отец Шакирьяна — Юнус плел учалинцам «как пил с Лениным чай, как прилетал к нему Сталин на самолете». После этого не удивишься, что он «опознал» в Матросове своего родного сына.
Риф Салихович обратил внимание и на подозрительную цепь исчезновений документов о Матросове в Башкирии: «Как будто специально прошлись по следам Героя».
В ответ в июле 1989 года учалинское начальство организовало в Кунакбаево сход граждан, который заклеймил Рифа Аюпова и образовал «компетентную комиссию, которой поручено продолжить это дело». А сам Насыров так осерчал на посмевшего перечить ему историка, что в своей книге «Откуда ты родом, Матросов?» переиначил фамилию Аюпова, обозвав Саляховым.
«Нагуляла» от русского или татарина»
В основе «доказательств» башкирского происхождения Матросова лежат свидетельские показания нескольких жителей Кунакбаево, якобы опознавших в Матросове Шакирьяна Мухамедьянова на размытых детских фотографиях ребенка из башкирской деревни, которые им предъявил Рауф Насыров. Да ещё экспертное заключение, заказанное «Совет Башкортостаны» по этим фото. Однако единственное юридически достоверное фото Матросова — из уголовного дела в Саратове, на экспертизу редакция не отправила: «Не он».
Разве это не подтасовка фактов под нужный заказчику результат?
На тюремных фотографиях прекрасно видно, что Матросов имеет явно выраженную славянскую внешность. Правда, на снимке в фас он сморщил лоб. Что ж, фотографирование в тюрьме процедура не из приятных…
Кроме того, Матросов был светловолосым и голубоглазым, а жители Кунакбаево, куда мы приезжали в июне 2022 года, черноволосые и кареглазые. Это и не удивительно, поскольку и сейчас 97% проживающих там – башкиры.
При работе над материалом мы узнали, что если до войны у башкирки в Учалинском районе, вдруг, появлялся голубоглазый ребенок, то это получало огласку и осуждение: «Нагуляла» от русского или татарина». Довоенное башкирское общество в Учалах оставалось традиционным. Но в Кунакбаево подобные эпизоды не отмечены.
Несмотря на семиклассное образование Александр свободно владел словом, часто выступал на митингах, собраниях и линейках. Опубликованы его письма, из которых видно, что это речь человека, родившегося и выросшего в русскоязычной среде. Если бы он был башкиром, то знавшие героя наверняка запомнили бы и акцент, и не славянскую внешность парня.
Помощник начальника политотдела 91-й стрелковой бригады Иван Наздрачев, тот самый, кто снял тело Матросова с амбразуры и написал в комсомольском билете, ставшие знаменитыми слова: «Лег на боевую точку противника и заглушил её. Проявил геройство» 20 февраля 1993 года со страниц «Советской России» прямо заявил: «Версия о том, что Александр Матросов – это в действительности уголовник Шакирьян Мухамедьянов, — явная провокация. Лицо у Саши было типично русское».
Наздрачеву было видней, чем Насырову и Зарипову ни разу не видевших живьем героя.
В газете «Истоки» от 23 февраля 2005 года Рауф Хаевич заговорщицки пишет: «А.Матросов признавался самым близким товарищам, что он «не русский, а нацмен». Правда в анкете, опубликованной Наркоматом обороны ещё в 1943-м, Александр указал себя русским.
«Шакирьян раскололся бы на первой же бане»
Неожиданно откликнулись на попытку подмены Матросова Шакирьяном Мухамедьяновым и наши читатели, владеющие тюремной «темой».
— Если бы это был Шакирьян, то он на первой же бане раскололся, — отметил важное обстоятельство один из них.
Действительно, Кунакбаево, было мусульманским селом, где до революции имелись две мечети. После гражданской осталась одна, но всю обрядовую и духовную жизнь по-прежнему направляли муллы. Значит Шакирьян был обрезан. По-другому и не могло быть, о чем и написал наш читатель.
Зеки в саратовской тюрьме сразу стали бы выяснять у нового сидельца его подлинное имя. Вдруг тот «опущенный», имеет карточный долг или иной «косяк». Наказание за ложь следовало жестокое и неотвратимое, вплоть до увечья или убийства.
И перед помещением в камеру сотрудники тюрьмы проводили медосмотр и опрос арестанта. У саратовских милиционеров тоже возникли бы вопросы и подозрения: «Русское имя, назвался русским, а говорит с акцентом и обрезан», «Вдруг это другой, более опасный преступник, находящийся в розыске». Стали бы проверять и перевернули вверх дном Кунакбаево, кого-нибудь непременно взяли, а дети и внуки живших в селе до сих пор бы помнили тот шмон. Но ничего подобного не было. Значит в Саратове однозначно был русский парень Александр Матросов и никаких сомнений в его личности и национальной принадлежности ни у кого не возникло.
Доводы Насырова о том, что в архивах Днепропетровска — родины Саши, нет документов на его имя, лукавы. Немцы превратили регион в пепелище и не оставили после себя сложенные стопочкой документы. Башкирию никто не жег, но куда же делись документы на Шакирьяна? И куда очень вовремя пропало личное дело воспитанника трудовой колонии Матросова в Уфе?
Впрочем, Алим Зарипов проговорился, что научные сотрудники Днепропетровского областного музея и областного архива в 1984 году сообщили ему о проживании до войны семьи Матросовых в городе и наличии сведений об их сыне Александре в одной из церквей. Значит ребенка там крестили. Не Шакирьяна же возили из Кунакбаево за тридевять земель чтобы обратить в православие и дать русское имя.
Брат фальшивый и брат настоящий
Нашли мы и родного брата героя – Василия Матвеевича Матросова, а точнее вернули его из забвения. Раскопали две публикации военной поры. Одну в газете «Красная звезда, а вторую в «Комсомольской правде». Причем номер первой газеты был вырван из подшивки в Национальной библиотеке имени Валиди в Уфе. Но нас выручили московские сотрудники газеты Минобороны России и теперь никто не сможет скрыть от людей правду.
Номер «Красной звезды» изъяли из главной башкирской библиотеки неспроста, поскольку Рауф Хаевич уже успел подобрать герою другого «брата» — Муртазу Юсупова. Но к чести Муртазы, тот не стал ввязываться в «проект» Рауфа Насырова. А ведь мог покривить душой и купаться в лучах ворованной славы.
И в «Ленинце» за 23 февраля 1988 года мы нашли статью о Василии. Следопыты уфимского ДК «Химик» обнаружили в газете Приволжского военного округа «Красноармеец» («За родину») статью от 3 сентября 1944 года, рассказывающую, что брат героя находился на излечении в госпитале в Пензе и встречался там с курсантами местного артучилища.
Правда, в выводы школьников закралась ошибка. Они решили, что Василий – младший брат Александра, раз он пошел на фронт после него. Но Василий был механиком, а квалифицированных рабочих на фронт просто так не отпускали даже добровольцами.
В сентябре 2021 года у исследователя Фарита Султанова мы обнаружили военную фотографию Василия Матросова. Любопытно, что Фарит поначалу и не догадывался, что это брат героя и узнал об этом только от нас.
В «Алфавитной карте» Василия, которая нашлась на сайте «Память народа» в графе «Где и какие родственники проживают. Отец, жена» указано – «Одинокий». Жизнь у него, как и у Саши, складывалась не гладко…
Сохранились воспоминания однополчан Александра Матросова и о том, что по пути на фронт на одной из станций тот встретил своего двоюродного брата Дмитрия.
Интересно, подобрал ли ему замену Рауф Хаевич или не успел?
«Жил- был художник один» …застенчивый
Поскольку единственная достоверная фотография Александра Матросова была тюремной и её долго не публиковали, то гуляли такие изображения героя, что диву даешься. А глядя на некоторые из них кажется, что парень страдал неврологическими заболеваниями или даже имел врожденные дефекты черепа.
Дефицитом фото Матросова воспользовался и Рауф Насыров, который был неплохим художником и по молодости лет даже поступал в один из Ленинградских художественных вузов, где, по его словам, сдал экзамен по рисунку на «четыре», провалив, правда, следующий по живописи. («Учалинская газета» от 17 февраля 2011 года).
— Замечательно владеет не только словом, но и карандашом — под его авторством вышли сотни портретов наших земляков, — подтвердил «Серп и Молот» 26 ноября 2005 года.
Рисунки, в которых Насыров постепенно, с течением времени, придавал Матросову всё больше и больше башкирских черт лица, иллюстрировали его публикации.
В 2005 году в газете «Истоки» Рауф Хаевич довел изображение Матросова до «канонического» башкирского, в понимании художника, вида. Но при этом опытный газетчик почему-то «забывал» указывать свое авторство корректора внешности русского парня.
Ещё дальше пошли в Учалинском районе. Бюст «Шакирьяна Мухамедьянова-Александра Матросова», открытый в Кунакбаево 8 мая 2005 года даже отдаленно не похож на героя.
И с возрастом парня у местного скульптора вышла промашка. Он изваял не молодого человека, которому едва исполнилось 19 лет, а мужчину лет сорока.
А на картине, что висит в музейной комнате, так по документам называется помещение на втором этаже здания сельсовета, изображен жгучий брюнет и по виду, скорее, таджик.
Учалинские «аксакалы» требовали перебить надпись на памятнике Матросову
На рубеже девяностых в ряде регионов России поднялась мутная волна национализма. Не миновала она и Башкирию. Весной 1990 года в Учалах учредили «Башкирский народный центр «Иремель» и его «совет аксакалов», который стал бесцеремонно вмешиваться в работу официальных органов власти. Вызывал «на ковер» чиновников, давал указания по содержанию школьных программ, требовал переименования улиц, и прямо нарушая федеральный закон, стал создавать свои ячейки на предприятиях и в организациях – «аймаки».
«Совет аксакалов» несколько раз обращался в районный и Верховный суд Башкирии с требованиями «о признании тождества личностей А.Матросова и Ш.Мухамедьянова». Однако председатель ВC РБ Булат Тлякбирдин летом 1993 года сообщил руководителю «совета аксакалов» Рамазану Нигматуллину, сославшись на ГПК РФ, что подобного рода дела не подлежат рассмотрению в судебном порядке поскольку «не ведут к изменению или приостановлению личных или имущественных прав».
А ещё 6 февраля 1993 года «Советская Россия» в материале «Теперь судят и Матросова» назвала происходящее в Учалинском районе своими именами: «Кому кроме оголтелых националистов потребовалось устроить самый настоящий суд, на котором главное лицо не сможет подтвердить или опровергнуть все предъявленное? Неужели совершенно, стараясь переиначить историю «с точностью до наоборот», потеряли разум учителя школы в Кунакбаево и те, кто подталкивает их к таким действиям»?
В ответ БНЦ «Иремель» назначил на 23 февраля 1993 года проведение «акции» у памятника Александру Матросову в Уфе «для возвращения его настоящего имени». Со страниц «Серпа и Молота» грозил привезти из Учалов 40 своих сторонников, да ещё подкрепление из Буздяка. А в Уфе их уже ждала массовка из числа студентов-учалинцев, а также кураторы из Башкирской народной партии.
Но националистический шабаш в 50-ю годовщину бессмертного подвига Александра Матросова провалился. Зато в этот день в парке состоялось возложение цветов к памятнику героя. Среди пришедших были не только представители общественности и обычные горожане, но и военнослужащие, сотрудники правоохранительных органов, прибывшие в форменной одежде. Сторонники Рауфа Насырова даже не рискнули приблизиться к памятнику героя, на постаменте которого требовали «исправить» надпись, выбив «Шакирьян Мухамедьянов».
«Таких не было»!
Рауф Насыров в своей книге «Откуда ты родом, Матросов?» объяснил отказ Учалинского суда рассмотреть дело о признании Александра Матросова Шакирьяном Мухамедьяновым тем, что «у суда не хватило смелости. К тому же выступила «Советская Россия» — испугаешься».
Но дело в другом. Принятие подобного заявления к рассмотрению в Башкирии, означало бы для местных судов превышение их полномочия, поскольку личность Матросова была уже подтверждена в 1967 году Верховным судом России, отменившим ему приговор за нарушение паспортного режима. Причем судебный процесс тогда был инициирован Прокуратурой СССР после попытки Анвера Бикчетаева представить Матросова матёрым вором-гастролером. А подвел Сашку «под статью» в Саратове один не меру ретивый милиционер по фамилии …Насыров.
Против фальсификации биографии героя решительно выступил Маршал Советского Союза Андрей Еременко, благодаря которому в 1943 году страна узнала о подвиге русского парня.
Заступились за героя и знавшие его по Ульяновскому детдому и Уфимской колонии люди. Целы были и документы. А 11 апреля 1967 года «Учительская газета» опубликовала характеристику, с которой герой ушел в РККА из ещё не украденного и не уничтоженного в 1980-е его личного дела в Уфе.
Сторонникам кунакбаевской гипотезы не раз предлагали обратиться непосредственно в Верховный суд страны для пересмотра дела Матросова «по вновь открывшимся обстоятельствам» и предъявить там свои «доказательства».
Только Верховный суд России, ранее рассматривавший дело Матросова, вправе дать оценку «доказательствам» Рауфа Насырова и принять законное решение. Иного не дано ни по Конституции, ни по законам Российской Федерации. Именно по этой причине суды республики не стали подставляться ради «проекта» Насырова, найдя в рахимовские времена аккуратные формально-юридические основания для отказа.
Рауф Хаевич был, разумеется, осведомлен о процессе в Москве в 1967 году и поэтому спешил в начале мутных 1990-х «протолкнуть» дело в Башкирии. Но не вышло. Даже суд родного учалинского района не пошел у него на поводу.
И что ловить в столице без документов нечего тоже понимал: «Почему-то решили, что «дело» о Матросове-Мухамедьянове должен решать суд». («Серп и молот» от 22 февраля 2003 года).
Были предложения провести генетическую экспертизу останков героя из могилы в Великих Луках, и его, якобы, родственников из Кунакбаево. Но желающих среди родни Шакирьяна не нашлось. Но это не помешало учалинским «аксакалам» требовать от Великих Лук выдать им останки Матросова для «перезахоронения героя на его родине».
После судебного фиаско Рауф Насыров призывал «провести в Уфе представительную научную конференцию военных историков и поставить окончательную точку в осуществленной исследовательской работе».
Да ещё предъявил претензии: «Великолукский музей трактует историю по-своему». («Серп и молот» от 22 февраля 2003 года).
Правда современная историческая наука в России базируется строго на документальной основе, а не домыслах и фантазиях. И, тем более, Рауф Хаевич не указ музею в Великих Луках.
— Никаких сомнений в личности Александра Матросова у нас нет и никогда не было, — подтвердила нам в апреле 2022 года заведующая центром патриотических инициатив имени Александра Матросова Великолукского музея Елена Кондратович.
А в далеком уже 2011 году мы интересовались у тогдашнего директора музея в Великих Луках Татьяны Случаевой о том, приезжали ли Зарипов или Насыров в музей, то получили четкий ответ: «Таких не было»!
«Какая-то бабушка, какой-то бабай сказал…»
Рауф Хаевич неустанно призывал прочесть его книгу, дабы сомневающиеся уверовали в его гипотезу. Мы последовали совету и изучили не только книгу Насырова, но и другие публикации автора и его сторонников, подняв только башкирскую прессу за лет за сорок!
Вывод — несмотря на все заклинания, не убедительно, а документальные доказательства отсутствуют. От слова «совсем».
Так исчезновение Шакирьяна из деревни имеет столько вариаций, что поражаешься фантазии сочинителей. Вот только некоторые из них:
1)«Мачеха не полюбила ребенка. Она попросила местного почтальона Барыя Бакиева отвести его в детский дом, что тот и сделал. Было тогда Шакирьяну всего пять лет…» — директор Кунакбаевского краеведческого музея Азат Тухфатуллин. («Серп и молот» от 5 февраля 2004 года).
2)«Когда ему исполнилось шесть лет, умерла мать. Остался он с отцом инвалидом. Жили они бедно, испытали голод и холод. И он вместе с бродящими цыганами (Будулай, да и только! – Авт.) покидает родную деревню…» — «общ. корр. Л.Сайфетдинов». («Серп и молот» от 21 февраля 1998 года).
3)«Летом 1934 года (Когда Шакирьяну было уже 10 или 11 лет – Авт.) я потерял друга из виду. По воспоминаниям Мурхабы Мутигуллиной, мачеха отвезла Шакирьяна в детдом» — житель Кунакбаево Фуат Асадуллин. («Ватандаш» № 5 за 2000 год).
И так по всем пунктам гипотезы Рауфа Насырова. Не зря главред «Советской Башкирии» Владимир Огородников выразил сомнение Рауфу Хаевичу ещё в 1989-м: «А где документы? Какая-то бабушка, какой-то бабай сказал…». (Р.Насыров «Откуда ты родом, Матросов?»).
К области курьезов можно отнести призыв профессора Мидхата Гайнуллина в «Известиях Башкортостана» от 8 мая 1993 года обратиться в Конституционный суд России, который «поможет разгадать многолетнюю тайну».
Попадался нам в башкирской печати и такой вздор, что даже читать его было стыдно.
И Александр Македонский тоже?
Рауф Хаевич уверял, что в его «изысканиях» нет ничего националистического. Но, как известно, «практика – критерий истины» и этот марксистский постулат из диамата партийный идеолог Насыров прекрасно знал.
Когда же в республике сошла националистическая пена и изменилась общая ситуация в стране, гипотезу в медиапространстве осталась поддерживать небольшая группа лиц, «хайпующая» на Шакирьяне. Они и сейчас пытаются привлекать к себе внимание в местных СМИ, повторяя, как Рауф Хаевич «открыл башкирское происхождение Матросова». Мнения несогласных вызывают у них сильное раздражение вплоть до нецензурной брани в соцсетях.
Это они организовали подметное письмо из Учалов на имя главы региона с призывом привлечь меня к ответственности за разоблачение их выдумок. А один из районных газетчиков недавно даже требовал от автора …прекратить заниматься Матросовым.
В 2015 году в Кунакбаево устраивали потешную реконструкцию как Шакирьян Мухамедьянов закрывает грудью немецкую амбразуру у деревни Чернушки.
Среди учалинских школьников в 2018-м проводили конкурс родословных, выявивший связь Матросова-Мухамедьянова с …А.З. Валиди. Полету фантазии изумилась даже местная пресса. Так и до Наполеона рукой подать. Впрочем, удивляться не приходится. Гуляет же сейчас по району байка об Александре Македонском, который, якобы, бывал в этих края. Видимо и его потомки скоро найдутся, а Шакирьян среди них окажется непременно.
Правда «Музей героя Советского Союза А.Матросова – Ш.Мухаметьянова» (почему-то через «т», а не через «д» — Авт.) в Кунакбаево зарегистрированный как юрлицо 21 апреля 2010 года, ликвидирован решением учредителя – местного сельсовета 13 мая 2014 года. Сейчас, как объяснили нам на условиях анонимности в Учалинском историко-краеведческом музее, кунакбаевское «заведение» «находится в подвешенном состоянии». Это и понятно – реликвий там нет и документов тоже. Не считать же таковыми пожарную каску отца Шакирьяна, стенд с шежере Мухамедьяновых, да художественные сочинения кунакбаевцев, которые здесь хранятся.
«Подозрительных» в музейную комнату не пускают: «Ключи у завкулубом, а её нет на месте», «уехала в Учалы на весь день» и тому подобные отговорки. А ещё нужно разрешение местного главы. Особо настырным предлагают получить санкцию из Учалов. Вдруг посетители начнут сомневаться и задавать ненужные вопросы, а потом появятся критические отзывы в СМИ. Так в Учалинском районе консервируют и охраняют ложь о Великой Отечественной войне.
Кунакбаевская средняя школа, которой в 1992 году Учалинский райсовет присвоил имя «Героя Советского Союза Ш.Мухаметьянова» (тоже почему-то через «т» – Авт.) давно убрала имя не существовавшего героя из своего официального наименования.
«Совет аксакалов» и БНЦ «Иремель» ликвидированы налоговой службой России как недействующие юрлица 31.08.2007 и 08.07.2013 соответственно. Причина? Иссяк ручеек из халявной кормушки, именовавшийся в уставе БНЦ как «государственные целевые субсидии».
Сомневающиеся могут посмотреть выписки на все эти организации на сайте ФНС России.
Часть экспонатов музея Матросова в Уфе, пропала 1990-е, когда их под предлогом создания республиканского музея боевой славы, изъяли из Уфимского юридического института — бывшей школы МВД. Исчезли автомат, каска, саперная лопата Матросова, часть документов. Сейчас музей восстановлен и находится за высоким забором под надежной – вооруженной охраной российской полиции. И правильно! Так-то оно спокойней будет, хотя по предварительной заявке туда можно попасть.
В 2013 году власти Башкирии, за подписью чиновницы-уроженки Учалинского района, запретили уфимцам проводить торжества возле памятника Матросову, посвященные 70-й годовщине его подвига, предложив собраться на окраине города. Так что недруги Сашки Матросова до сих пор сидят в начальственных кабинетах нашего региона.
Муртаза Юсупов, которого Рауф Насыров тщетно пытался назначить братом Александра Матросова, умер в 1999 году и похоронен в Уфе на Северном кладбище.
Поначалу мы думали, что в Учалах не хватает своих героев, раз уж там занялись воровством чужих. Но, как выяснили, всё совсем не так. Страшную цену заплатила учалинская земля во время войны, но сколько дала России своих – настоящих, а не ворованных героев! И моральная обстановка в районе, несмотря на голод, лишения и невзгоды, была тогда здоровая — интернациональная.
Рано или поздно учалинцам придется признать себе, что Шакирьян Мухамедьянов не имеет к Матросову никакого отношения, а воровство подвига — это тоже фальсификация истории Великой Отечественной войны.
Александр КОСТИЦЫН