Сейчас никого не удивишь бомжами. Развал Советского Союза, смена социальной модели развития государства привели на рубеже 1990-х к утрате многих социальных гарантий и прав, казавшихся ранее незыблемыми. Но всего тридцать пять лет назад каждый обездоленный и выброшенный на улицу гражданин, вызывал немедленное реагирование общества и государственных структур. Было, правда, таких случаев совсем немного, но тем острее была реакция на каждый факт. А уж история уфимской девушки Зои просто взорвала общественное мнение всей Башкирии и объединила жителей республики в борьбе за её права.
Уважаемые рабовладельцы
Утром 10 апреля 1968 года жителей республики шокировала статья «Украденная юность» в газете «Советская Башкирия», где рассказывалось о драматичной судьбе уфимской девушки Зои, у которой не было документов, фамилии, возраста, своего угла, какого-либо имущества и даже смены белья. Абсолютно ничего! Кроме 15-летнего бесправного рабства в семье жителей Уфы неких Аптусов.
Глава семейства Леонид Григорьевич состоял в должности начальника отдела материально-технического снабжения одной из структур Министерства охраны общественного порядка БАССР, а так одно время называлось МВД.
Его супруга Вера Камнева работала старшим продавцом в крупном магазине «Руслан и Людмила», что на улице Космонавтов. Оба были на хорошем счету, регулярно отмечались и поощрялись начальством, которое и не подозревало о второй – подлинной сущности своих работников, оказавшихся отпетыми негодяями.
Как следовало из публикации, ещё малолетним ребенком Зою в семью Аптусов привела племянница Веры Семеновны Тамара Тулупова: «Будешь здесь жить». У Аптусов было трое своих сыновей. Младшему ребенку было всего два месяца. Вот за ним и стала ухаживать девочка Зоя, маленькая нянька, как, впрочем, девочка присматривала и за другими детьми. Плюс уборка в доме, куры, утки, свиньи, огород, садовый участок за городом… И всё это на худенькие девичьи плечи… А, вместо благодарности — тумаки, унижения и оскорбления: «Кому ты нужна?»
Ночью к ребенку вставала тоже Зоя: «У Веры Семеновны умственная работа, ей нужно выспаться». А когда мальчик Вова подрос уфимская рабыня ночевала обычно у соседей потому, как в доме, где она трудилась, места ей часто не находилось.
В 1964 году глава семейства получил от министерства новую квартиру. Зоя делала там ремонт, белила, красила, вывозила грязь.
В школе она не училась и была абсолютно неграмотна. Правда, на родительские собрания ходила, а также встречала и провожала детей в школу. Родителям мальчиков «было некогда». Документов девушка тоже не имела.
Наконец, когда сыновья выросли и встали на ноги, Зоя стала не нужна, Аптусы выгнали её на улицу. Ночевала то у одних, то у других людей, иногда приходила к Аптусам убраться, постирать. За кусок хлеба… Ночевала тоже, где придется.
Приводились в газетной публикации и другие факты бесчеловечного отношения, в которые с трудом верилось читателям. Но, мир не без добрых людей. Новые друзья Зои – Татьяна Коробицкая и Зоя Бурцева не выдержали и от её имени написали заявление в Орджоникидзевское отделение милиции. Там сначала тоже не поверили. Изложенное выглядело полным абсурдом. Слишком чудовищно и неправдоподобно было это читать на 51-м году советской власти. Но паспортистка Закира Латыпова взялась за дело всерьез и решила во всем досконально разобраться.
— Откуда вы? Где родились?
— Не знаю…
— Как ваша фамилия?
— Не знаю…
— Какой вы национальности?
— Не знаю…
— Сколько вам лет?
— Не знаю…
Паспортистка заручилась поддержкой начальника Орджоникидзевского райотдела милиции Фидая Галеева. Фронтовик, участник штурма Берлина, кавалер ордена Славы Фидай Бадеевич взял это дело под личный контроль и помог в сборе нужных документов и справок.
Закира Файзулловна буквально за руку водила девушку по всем инстанциям. Для начала к врачу. И там появился удивительный документ: «Возраст гражданки по имени Зоя составляет около 25-30 лет».
В Орджоникидзевском райисполкоме «ходоки» тоже сразу нашли сочувствие и полное понимание. И вот в руках у девушки новенький зеленый советский паспорт с постоянной уфимской пропиской и свой собственный угол. Счастья её не было предела. Фамилию — Иванова дала неформальная опекунша.
А перед этим пригласили в районную милицию рабовладельцев Леонида Григорьевича и Веру Семеновну. Черниковские милиционеры попытались разговаривать с ними по-хорошему. Предложили дать девушке свою фамилию.
— Ни за что! – категорически ответили супруги и ушли с гордо поднятыми головами.
Зато потом, когда разгорелся скандал, вызванные в редакцию главной республиканской газеты (были тогда такие права у прессы!), эти нелюди начали врать и изворачиваться: «Жила у нас, как доченька родная!»
Правда на вопрос, почему Зоя ходила зимой в мороз босая в галошах с синими от холода ногами, ответить не смогли.
Орджоникидзевская милиция обратилась в районную прокуратуру, где тоже нашла полное понимание.
Председатель Орджоникидзевского райисполкома Шариф Назиров помог Зое устроиться на работу нянечкой в детские ясли на неплохое по тем временам жалование.
— Я буду получать зарплату! Целых 60 рублей! – сияющая прибежала Зоя к Закире Файзулловне.
Заведующая детсадом З.Зиновьева потом не могла нахвалиться новой работницей: «Очень трудолюбивая, добросовестная и к детям ласковая».
А сыновья Закиры Файзулловны Рашит, Рустэм и Радик горячо вызвались научить девушку писать и читать.
Начальник Орджоникидзевского райотдела милиции Фидай Галеев держал ситуацию под пристальным контролем до её полного разрешения и оперативно вмешивался, если было необходимо.
К сожалению, его фотографии нам найти не удалось. Не смогли нам помочь и в МВД по Республике Башкортостан. А жаль… Таких людей как Фидай Галеевич забывать нельзя. А ведь о них должны знать и брать пример нынешние сотрудники органов внутренних дел.
Негодовала и бурлила вся Башкирия
История, рассказанная газетой, буквально взорвала общественное мнение в республике.
10 апреля 1968 года практически все предприятия и организации республики начали свой рабочий день или срочно прервали его на собрания своих трудовых коллективов.
Интернета тогда не было, телевидение начинало работать в лучшем случае с 17 часов. Так что основным и наиболее оперативным источником информации были газеты, которые начинали продавать с семи часов утра и многие люди покупали их, идя на работу.
Негодованию граждан не было предела. Бурлили многотысячные коллективы нынешних УМПО, «Башнефти», «Уфаоргсинтеза», «ГазпромНефтехимСалавата», строительного треста № 21 и многих других предприятий, вплоть до колхозов, санэпидстанций и многоквартирных домов.
Даже райисполкомы выносили резолюции: «Выселить эту недостойную семью из пределов Уфы или даже республики». Участие в митингах и собраниях сотрудников органов исполнительной власти покажется сейчас кому-то странным и удивительным в связи с построенной в современной России сплошной вертикали власти. Но тогда было именно так. И пусть господа либералы говорят об отсутствии демократии в СССР. Она была. Вот только понять эта публика не может.
— Мы клеймим позором этих выродков, — писали сотрудники Башпотребсоюза. – И требуем, чтобы эти угнетатели были строго наказаны.
— Пусть горит земля под такими, с позволенья сказать, людьми, — вторили работники швейной фирмы «Мир».
Устройство личной жизни через убийство собственного ребенка
Нам удалось найти очевидцев и участников тех событий.
— Среда 10 апреля 1968 года у нас началась с общего партийно-профсоюзного собрания «Спецавтохозяйства» города Уфы, — вспоминал бывший работник этой организации Петр Костюков. – Вход в здание клуба хозяйства был открыт со стороны улицы Малой Гражданской, что происходило только в исключительных случаях, как например, при выборах в Верховный Совет СССР, когда там располагался избирательный участок.
Зал бурлил, в руках у рабочих и служащих была «Советская Башкирия». Директор предприятия Леонид Колобов и главный инженер Владимир Нейбергер, стоя в проходе, тоже внимательно читали статью о девушке Зое.
От желающих выступить не было отбоя. Даже вечно угрюмые, мрачные и молчаливые в своих неизменных брезентовых плащах «золотари», а так назывались извозчики конских ассенизационных обозов (были они ещё в Уфе в 1960-х!) рвались выступать с трибуны. Раньше их и на аркане было не затащить на собрание.
— Выселить из Уфы негодяев! – таков был общий рефрен выступавших.
Вспомнили люди и историю двухлетней давности, когда поздним зимним вечером один из бульдозеристов предприятия, расталкивая мусор на свалке, которая располагалась тогда за нынешним Южным автовокзалом, сквозь рокот двигателя трактора вдруг услышал пронзительный детский крик. Выскочил из машины, открыл сваленный на бок ящик и обнаружил так четырехлетнего мальчишку в стареньком куцем пальтишке, которого, как потом выяснилось, родная мать вместе с сожителем, положила в коробку с куском колбасы, сказав, что переезжают в другой город, а денег на билет для него нет. Поэтому нужно лежать и молчать, чтобы не случилось. Ящик передали таксисту и поручили ему отвезти его, чтобы выбросить на свалку, вручив 10 рублей.
Малыша принесли в диспетчерскую Спецавтохозяйства, успокоили, отогрели и сразу вызвали милицию. Оперативники сработали четко и профессионально, быстро «повязав» всех троих. Сначала мать с сожителем, а потом вычислили и таксиста.
Их, конечно, посадили — мать, устраивавшую через убийство собственного ребенка личную жизнь, её нового супруга и таксиста. Последнему дали три года, как соучастнику. Директору таксопарка, который располагался тогда на улице Кировоградской, объявили строгий партийный выговор за утрату бдительности, плохую воспитательную работу в коллективе и чуть не выгнали с работы.
Мамашу и её подельника осудили на 10 лет с последующей ссылкой на поселение на 2,5 года в отдаленные северные районы СССР, хотя общественный обвинитель от коллектива Спецавтохозяйства и родная бабушка мальчика требовали смертную казнь для обоих. Кстати, на суде она поблагодарила два десятка работников организации, которые хотели усыновить её внука.
В завершении бурного собрания, касавшегося рабыни Зои, его председатель — секретарь партбюро хозяйства Владимир Караульщиков, поставил на голосование вопрос об обращении к председателю исполкома горсовета города Уфы Сергею Вороненскому с требованием о выселении семьи Аптусов из Уфы.
А в самом конце собрания механик Николай Лобов, обратился к директору предприятия Леониду Колобову уже как к депутату уфимского горсовета, которого выдвинул именно коллектив Спецавтохозяйства.
— Просим Вас сегодня же передать наше обращение и протокол собрания председателю исполкома горсовета товарищу Вороненскому.
Ситуация развивалась снизу
А вот другой пример.
— В 1968 году я работала бухгалтером в ресторане «Золотой колос», впоследствии это ресторан «Галле», — вспоминала ныне покойная уфимка Надежда Самойлова. — В тот день в 11 часов, когда мы обычно начинали работать, ресторан был ещё закрыт, но его коллектив стихийно собрался в зале.
— Есть у нас Советская власть в городе или нет? – открыла собрание повар, бывший военный санинструктор на Волховском фронте Людмила Сазонова. – Если все-таки есть, то пусть городские власти гонят прочь из Уфы этих новоявленных кулаков-кровопийц.
— Выступавшие женщины не понимали, как супруга Аптуса Вера Семеновна, мать троих детей, могла так относиться к «батрачке» Зое, — рассказывала Надежда Самойлова. – Многие сотрудницы были готовы взять девушку в свои семьи.
Сотни обращений от разгневанных читателей и трудовых коллективов получили партийные и государственные органы республики буквально за несколько дней. Только в редакцию газеты пришло более 200 писем-откликов, в основном коллективных с сотнями и даже тысячами подписей.
То, что ситуация развивалась снизу, говорит такой факт, что республиканские органы «зашевелились» именно под этим «девятым» валом. А до этого за права девушки боролись Орджоникидзевская районные милиция и прокуратура, райисполком, другие местные организации, сотрудники, которых не только честно выполняли свой служебный долг, но и проявили лучшие человеческие качества.
Партбилет и погоны – на стол!
Через две недели после публикации статьи, «Советская Башкирия» вновь вернулась к этой теме. Причиной было странное молчание со стороны МООП БАССР.
Но дело оказалось в том, что Аптус трудился вольнонаемным сотрудником и просто так, без согласия профсоюза, его уволить было нельзя. А местком дать согласие отказался и на доводы руководства министерства не реагировал. Слишком гуманными оказались советские законы, чем и воспользовались Аптус и его покровители от профсоюзов.
А директор магазина «Руслан и Людмила» Авдеева вообще попыталась выгородить свою подчиненную.
Повторная публикация была редакционной, то есть отражала официальную позицию газеты – органа Башкирского обкома КПСС. С этим было тогда круто. Игнорирование критики со стороны партийной прессы, пусть и не по своей вине, могло окончиться для некоторых милицейских начальников тем, что они положили бы на стол не только свои партбилеты, но и погоны. А что касается профсоюзных боссов и «торгового руководства», то с теми вообще никто не стал бы церемониться – дело вышло на совсем другой уровень, а время уговором прошло.
Кстати, тогда же газета привела даже точный домашний адрес семьи Аптусов на Индустриальном шоссе.
Очень скоро замминистра МООП БАССР Шакирьян Карабаев сообщил редакции, что «статья обсуждена на собрании коллектива подразделения и признана правильной. Недостойный поступок начальника материально-технического снабжения подразделения вольнонаемного Л.Г. Аптуса строго осужден». Приказом по министерству Аптус с работы был уволен 24 апреля, то есть уже в день выхода повторной публикации, по статье 47 п. «В» КЗОТ РСФСР — по причине «обнаружившейся непригодности нанявшегося к работе». Нынешним СМИ такая эффективность и не снилась.
Письмо из третьего «Уфагорпромторга» было подписано директором С.Служаевым, секретарем партбюро Б.Бахаревым и председателем профкома Н.Пау. В нем говорилось, что на собрании трудового коллектива торга, работники его магазинов отказались работать вместе с Верой Камневой. Приказом по торгу она была понижена в должности и направлена в распоряжение отдела кадров. Причем оба собрания потребовали от Аптусов оплатить труд каторжанки и восстановить ей трудовой стаж.
В оформлении нужных бумаг девушке активно помогла, как тогда написали, «товарищ Гадельшина», председатель групкома профсоюза «Уфагоржилуправления», организации, которая в то время занималась заключением договоров нянь и домработниц с нанимателями в столице БАССР.
Ультиматум прокуратуры и милиции
Прокуратура Орджоникидзевского района и районная милиция поставили Аптусам ультиматум. Либо они выдают собственноручно написанную справку о том, что Зоя работала у них в качестве няни и домработницы 15 лет, то есть за весь период каторжного труда и оплачивают его хотя бы три последних года, либо их ждет неминуемое аннулирование прописки и административное выселение из города без предоставления другого жилья. Председатель Уфимского горисполкома имел тогда такие полномочия.
После некоторого раздумья Леонид Аптус и Вера Камнева скрепя зубами выдали девушке нужный документ и заверили его в домоуправлении. И вскоре счастливая Зоя Иванова получила новенькую трудовую книжку с восстановленным пятнадцатилетним(!) трудовым стажем. Выплатили бывшие рабовладельцы девушке и 720 рублей трехлетней зарплаты – по 20 рублей за каждый месяц.
Уфимцы, как могли, поддерживали новую полноправную гражданку.
— Не отчаивайся, Зоя – писали ей в коллективном письме жильцы дома № 78 по улице Пушкина. – Хороших людей на свете полным-полно. Ты с ними уже повстречалась. И о тебе сейчас беспокоятся очень многие. У тебя всюду будут друзья.
Аптусы же стали в Уфе настоящими изгоями и вскоре были вынуждены уехать из нашего города.Так судьба одного человека более пятидесяти лет назад всколыхнула и сплотила жителей Башкирии.
Евгений КОСТИЦЫН
Александр КОСТИЦЫН
Интересно мне . Спасибо.