Отсутствие безработицы по праву считалось одним из самых больших достижений социализма в СССР. Выпускники вузов и техникумов имели гарантированное распределение в соответствии с полученной специальностью. Больше того, в течение трех первых лет администрация предприятия или учреждения не могла даже уволить молодого специалиста по своей инициативе. Правда, и сам молодой специалист тоже не имел право уйти до истечения этого срока. Всё вроде бы правильно, логично и справедливо. Но была и обратная сторона, поскольку жизнь всегда оказывалась сложней и драматичней любых инструкций, а за каждым эпизодом стояла человеческая судьба.
«Халявные» специалисты
Студенты учебных заведений с первого курса знали, что преимущество при выборе их будущего места работы будут иметь те из них, кто будет лучше учиться, заниматься наукой, общественной работой и спортом.
Для выстраивания рейтинга выпускников существовала целая система подсчета балов, которая это учитывала. В каждом вузе и техникуме своя собственная. Заходившие на распределение первыми имели преимущество по выбору места будущей работы.
Отличников учебные заведения старались оставить у себя для научной деятельности и последующего обучения в аспирантуре. Некоторые выпускники, при наличие военной кафедры, осознанно шли в армию офицерами.
В крупных городах таких, как Уфа, достаточно мест предоставляли местные предприятия и многие из верхней половины списка при распределении оставались в родном городе. Правда, кто-то руководствовался романтикой и целенаправленно выбирал дальние края.
В целом, следует признать, что «Положение о персональном распределении молодых специалистов» было достаточно продуманным и гуманным документом, и судьба выпускников по месту их работы после окончания учебы складывалась, как правило, благополучно.
Любопытно, что советская пресса, кинематограф и даже художники любили«проходиться» по «несознательным» выпускникам, не желавшим ехать по месту распределения.
Проблемы обычно возникали на тех предприятиях, где администрация относилась к вновь прибывшим работникам из других регионов, как бесправной рабочей силе, готовой терпеть её равнодушие, прихоти и даже откровенный произвол. Руководство подобных организаций не желало заботиться о молодых специалистах. Даже обязанность предоставить жилье обычно ограничивалась койкой в общежитии. Из-за этого отработавшие три года без сожаления писали потом заявление об увольнении.
Местные жители были хорошо осведомлены о перспективах получения жилья, уровне зарплаты, производственных и бытовых условиях и не охотно шли работать в подобные организации. Вот те и заказывали через министерство «халявных» выпускников вузов и техникумов из других регионов для «принудительной» работы у себя.
Бывало, что и сами комиссии по распределению нарушали права выпускников.
А если молодого специалиста из России распределяли в «братские» союзные республики Средней Азии или Закавказья, то там случались, порой, и вовсе одиозные истории…
«Сказки не рассказывай»
Уфимец Владимир окончил в начале 1980-х УАИ и получил направление в Комсомольск-на-Амуре на одно из предприятий ВПК. Захотелось парню сменить наскучившую Уфу и поискать счастье на Дальнем Востоке. Восемь суток дороги остались позади и августовским днем в среду вышел он на привокзальную площадь города комсомольской юности, воспетого в песнях и стихах. Добрался до завода и тут случилась первая осечка: отдел кадров принимал только до обеда.
Комсомольск-на-Амуре был закрытым городом. В гостиницу и, тем более, общежитие завода без документов от предприятия его не пустили и пришлось парню заночевать на вокзале. Не сомкнул глаз, поскольку за ночь милиция несколько раз проверяла документы и билеты на поезд, которым он прибыл в город.
Утром, чуть свет отправился в отдел кадров и получил направление на медосмотр и рентген. Прошел всех врачей, но результаты рентгенографии обещали выдать только утром следующего дня. Соответственно не получил Владимир и направление в общежитие.
Снова вокзал, снова бессонная ночь и проверка документов. Доставили в отделение при вокзале, где капитан не стал даже слушать про рентген и отдел кадров: «Сказки не рассказывай»!
Пообещал на следующую ночь привлечь парня к ответственности за нарушение правил пребывания на режимной территории. А если тот будет спорить, то мелкое хулиганство добавит и спальным местом «в казенном доме» обеспечит на 15 суток.
Вовка едва дождался утра и с результатами рентгенографии побежал в отдел кадров, где ему, наконец, оформили документы для заселения в общежитие. Но подписать бумаги должен был начальник отдела кадров, либо его зам. А их, как и заместителя директора по общим вопросам, на месте не оказалось, поскольку в Хабаровском крае на эту пятницу назначили «единый политдень». Такие мероприятия в СССР проводили тогда повсеместно: руководители организаций от директора до руководителей подразделений разъезжались и расходились по трудовым коллективам и разъясняли трудящимся «политику партии и правительства».
Напрасно Вовка пытался объяснить инспектору отдела кадров, что он уже провел на вокзале две бессонные ночи, про предупреждение милиции тоже рассказал. Угрюмый отставник в зеленой армейской рубашке раздраженно захлопнул дверку окошка перед самым носом, давая понять, что разговор окончен. Подошел сотрудник охраны и предложил очистить помещение.
— Я понял, что добром дело не кончится, — вспоминал тот эпизод Владимир. – Поэтому в сердцах направился на вокзал и сел в первый же поезд, шедший на запад.
Прибыл в Уфу и стал искать работу. Но как выпускника дневного отделения его нигде не брали. Наконец, повезло устроится в трамвайное депо, благо у Вовки ещё до службы в армии имелась трудовая книжка.
Если бы её не было, то оформление документа стало бы ещё одним нарушением со сторону трамвайно-троллейбусного управления. Дело в том, что заводить трудовую книжку, при её отсутствии, имело право только то предприятие, куда распределялся выпускник. Лишь после долгих сомнений кадровики пошли навстречу своей администрации и оформили парня на работу.
Депо позарез нужен был специалист в области электроники, а специальность у парня была самая подходящая – «Промышленная электроника».
Почему он не стал отрабатывать три года на Дальнем Востоке, Вовка честно рассказал начальнику депо при первом визите.
Старшее поколение уфимцев, видимо, помнит, с каким хрипом и треском работали тогда динамики в вагонах трамваев, закрытые, вместо ткани, грубыми кусками фанеры с крупными отверстиями. Поэтому и голос водителя казался пассажирам каким-то деревянным.
Проблема была в небольшой зарплате, на которую стоящие специалисты не шли работать в трамвайно-троллейбусное управление.
Владимир быстро разобрался с делом, сумел через знакомых выписать нужные элементы на приборостроительном заводе, нашел недорого новые динамики, подходящую ткань и стал методично приводить в порядок вагон за вагоном. Попутно ремонтировал и прочие электронные устройства на предприятии. Если просили помочь в других депо, никогда не отказывал. Руководство было довольно новым работником. А уж когда он починил дорогой и капризный цветной телевизор в Красном уголке, который не работал полгода, начальство и коллектив зауважали парня.
Прошло два месяца. Вовка уже стал забывать Комсомольск-на-Амуре, пока дома в почтовом ящике не обнаружил письмо из прокуратуры, где от него потребовали немедленно выехать по месту распределения под угрозой лишения диплома.
Рассказал начальнику и тот пообещал помочь. Действительно на другой день его пригласили к заместителю председателя Уфимского горисполкома Александру Черенкову, который внимательно выслушал собеседника.
— С прокуратурой мы попробуем договориться, — сказал в конце беседы Александр Александрович. – Они же нам постоянно пишут, чтобы мы улучшали работу общественного транспорта. Вот и скажу, что мы нашли грамотного и старательного специалиста. А в Комсомольске ты, похоже, не особенно и нужен был. Но обещай, что все три года у нас отработаешь и никуда не уйдешь.
— Да как же я мог подвести! – восклицает собеседник, — Такое доверие! Отработал в депо не три, а четыре года. Совесть у меня чиста. Правда, и зарплату мне нашли возможность поднять.
Так в Уфе городские власти и прокуратура не формально и не казенно отнеслись к судьбе молодого специалиста, а история имела благополучный исход.
«Ночью Вас хотят «порезать»
Уроженец Мечетлинского района Башкирии Николай в 1980 году окончил Уфимский индустриально-педагогический техникум. Распределение получил в Мелитополь в ПТУ, где обучались, в том числе, трудные подростки, хотя училище формально и не относилось к учреждениям закрытого типа.
Наш УИПТ специализировался на подготовке педагогических кадров для системы профтехобразования. С этой целью учащимся техникума давали специальные предметы по педагогике, психологии, имелась военная кафедра, выпускавшая младших лейтенантов технической службы. Но в реальной жизни всё оказалось сложней.
В сентябре начались занятия и у нового учителя сразу не заладились отношения с подопечными. В его учебной группе верховодила сплоченная компания агрессивно настроенных молодых людей, срывавшая занятия и откровенно грубившая преподавателю.
Николай использовал разные педагогические приемы — тщетно. Обратился за помощью к директору, но тот отшил: «Выкручивайся сам».
Вскоре учитель отобрал на уроке финку у лидера группы, а тот сильно порезал ему руку.
Вызвал милицию и скорую. Кровотечение у педагога остановили, а главаря, который оказал сопротивление правоохранителям, увезли в наручниках. После завершения следственных действий, класс стали приводить в порядок. Дело затянулось на несколько часов. Один из учеников, испуганно озираясь, тихо сообщил в коридоре:«Этой ночью в общежитии Вас хотят «порезать».
Поэтому ночевать к себе Колька не пошел, а до рассвета просидел на уличной скамейке. Утром зашел в комнату, где прожил полтора месяца, и увидел, что его вещи, одежда и даже кепка, изрезаны. Осенние ботинки прибиты к полу гвоздями-«соткой», дверной замок выдавлен.
Подошла комендант: «Уехал бы ты домой, парень, мне труп не нужен».
Николай снялся с учета в военкомате и выписался из общежития. Комендант помогла оперативно оформить документы. Чтобы ускорить дело сама везде с ним ходила. Управились за час.
На прощание рассказала, что негодование у директора ПТУ вызвал не инцидент с ножом и ранение учителя, а факт вызова преподавателем милиции и скорой помощи в учебное заведение, которое он возглавляет.
В тот же день Николай отбыл поездом в Уфу, а оттуда в родной Мечетлинский район. Новенькую трудовую книжку оставил «на память» мелитопольскому ПТУ. Заявление об увольнении писать не стал и даже не заходил в здание училища.
В Большеустьикинском за него сразу ухватился местный военком: «Мне в Алегазовской средней школе требуется военрук». Дело в том, начальную военную подготовку в средних учебных заведениях могли вести только офицеры запаса.
— Я с радостью согласился и не ошибся в своем выборе, — вспоминал потом Николай. – Такой резкий контраст между обычными учениками и теми, кого от тюрьмы в Мелитополе спас только возраст и гуманное советское законодательство. С удовольствием работал в школе много лет. Некоторые ребята писали мне из армии. А как-то раз получил благодарственное письмо от командования части, направленное директору школы.
Чем закончилось дело с тем учеником ПТУ он не знал и знать не хотел. Заказные письма из Мелитополя на почте получать отказывался, о простые сжигал в печке не читая.
Правда его вызывали в районную прокуратуру по поводу распределения. Оказывается, тот самый директор накатал на него бумагу, обвинив в дезертирстве. Но Мечетлинский военком, зная обстоятельства дела, урегулировал этот вопрос.
— На память о Мелитополе у меня остался шрам на руке, — вспоминал через много лет Николай Федорович.
«Сама во всем виновата»
Официально СССР считался оплотом дружбы народов. Так, по наивности, думали и студенты УАИ.
В 1980-х происходило очередное распределение молодых специалистов на факультете систем управления. Значительная часть выпускников того года осталась в Уфе. Но несколько студентов распределили в «братские» союзные республики. Двух девушек отправили в армянский Кировакан.
Одна из них вышла замуж в Уфе и в солнечную республику благоразумно не поехала, а вторая все же прибыла к первому августа в Армению. На предприятии, где ей предстояло работать, технические должности занимали, в основном, русские, а административные армяне. О том, что в Кировакане у молодых специалистов из УАИ не всё гладко Светлана уже слышала, но, по молодости лет, не придала этому значения.
Не успела девушка заселиться в общежитие и приступить к работе, как к ней стали клеиться назойливые местные кавалеры. Ещё бы, стройная голубоглазая блондинка сводила с ума горячих кавказских парней. Пытались «лапать» и на улице.
Светлана повода не давала, старалась избегать встреч с ухажёрами, но однажды ночью дверь её комнаты в общежитии вскрыли и два негодяя ворвались в помещение.
Девушка оказала отчаянное сопротивление, подняла шум. Нападавшие скрылись, а Света получила перелом голени, многочисленные гематомы и травму глаза.
Кироваканские милиционеры, не спеша и лениво осмотрели место происшествия, формально опросив потерпевшую.
Через неделю девушка из больницы сама позвонила в милицию. Но по телефону ей посоветовали не поднимать шум, поскольку, мол, она во всем сама и виновата.
Ещё через пару недель Светлана, не долечившись, выписалась из больницы, съездила с гипсом и костылями в Ереван и с почтамта отправила заявление на имя прокурора Армянской ССР о совершенном в отношении её преступлении. И продублировала его на имя первого секретаря ЦК КП Армении «товарища» Демирчяна.
Вскоре в общежитие к потерпевшей прибыл начальник отдела кадров, предложив уволиться и уехать из Армении, что Светлана и сделала.
Побои и, особенно, перелом заживали долго, а девушка ещё несколько месяцев ходила с тростью. И всё это время через свою бывшую одногруппницу, которую оставили работать в УАИ, узнавала: когда же будет происходить очередное распределение по её специальности.
И вот дождалась… В конце декабря приехала в институт буквально за 10 минут до начала процедуры. На доске объявлений возле деканата ФСУ в 4 корпусе УАИ в списке городов снова увидела:«Кировакан – 2 чел.».
Показывая на трость, стала с жаром объяснять девчонкам-АСУшницам, что их ждет в «братской» Армении и когда началось распределение, те стали категорически отказываться от этого города.
Выскочила сначала замдекана, а потом вальяжно вышел и «сам» Илларион Мартемьянович и стал генеральским басом угрожать девушке вызовом милиции и привлечением её к уголовной ответственности «за антисоветскую агитацию на государственном распределении». Не выносил декан ФСУ, когда кто-то ему возражал или что-то шло не так, как он хотел.
Светлана оказалась не робкого десятка. Размахивая тростью, резко и громко высказала Хомякову, что она перенесла в Кировакане, что думает о распределении на ФСУ и отношении декана к своим выпускникам. В выражениях не стеснялась. Инцидент произошел на глазах ошеломленных студентов. Шум услышали и члены комиссии по распределению.
А ещё Светлана пригрозила прийти на следующий год. Распределение тогда планировали по пятилеткам, а, значит, в течение этого срока каждый год вуз соглашался направлять своих выпускников в «братскую» закавказскую республику по «2 чел.».
Знал ли декан ФСУ, что ждет выпускниц его факультета в «братской» Армении? Конечно знал и всё понимал – седьмой десяток ему шел. Имел возможность отказаться от Кировакана. Но ведь его лично это не касалось, а жалостью Илларион Мартемьянович никогда не отличался.
Не выдержав напора, заслуженный деятель науки и техники Казахской ССР, профессор, генерал-майор Хомяков ретировался, а Кировакан тут же вычеркнули из списка, увеличив квоту УМПО. Так мужественная девушка спасла двух выпускниц своего факультета от возможного будущего унижения.
Вскоре устроилась программистом в УАИ. Начальник отдела кадров вуза Людвиг Прошкин был против из-за неправильно заполненной справки, которую вместе с трудовой книжкой Света привезла из «братской» республики. Предложил…съездить в Армению и переоформить. Но ответственность за «кривой» армянский документ взял на себя ректор Рыфат Мавлютов и распорядился оформить девушку.
— Хомяков, когда встречал меня в коридоре, демонстративно отворачивался в сторону, — смеялась Светлана. — Видимо чувствовал себя уязвленным после той стычки в коридоре 4 корпуса.
Александр КОСТИЦЫН