Сколько существует человеческое общество, столько же существует и любовь. И счастливая, и несчастная. Безнадежно влюбленный человек обычно уязвим, наивен и доверчив. И поэтому легко может стать жертвой подлеца. А если тот оказывается еще и агрессивным ревнивцем, то финал чаще всего драматичен, а порой и трагичен.
Курс школьной математики под «Солнцедар»
В конце 70-х годов прошлого века мать привезла Кольку, долговязого и нескладного парня, из родной деревни в отдаленном северо-восточном районе республики в Уфу в начале июля в надежде, что он получит в столичном городе образование. Остановились у брата матери, который одобрил её решение, а племянница Аня предложила помочь с подготовкой к экзаменам. Она уже училась в УАИ и окончила первый курс. Загоревшись, Николай подал документы в тот же институт на престижную специальность.
Но когда Аня начала с ним заниматься, то пришла в ужас: уровень подготовки новоявленного абитуриента был очень низкий. И не мудрено. В сельской школе, которую он окончил, ученики работали на полях до октября, а математику в 9-м и 10-м классах у них вел трудовик, потому как молодежь после института не хотела ехать учителями в этот медвежий угол. Учитель-многостаночник Асхат Хуснуллович был готов помимо своих уроков труда вести любой другой предмет вплоть до пения и физкультуры. Самым главным для него было — вовремя отправить кого-нибудь из учеников в сельпо за бутылкой «Солнцедара» или «Изабеллы».
Во времена Мидхата Шакирова, который слыл агрессивным трезвенником, в сельских районах Башкирии по его воле часто случались перебои с поставками живительной влаги, но продавщица всегда держала в запасе заветную бутылочку плодово-ягодного вина для горе-педагога. Объяснялась забота очень просто – ее сын учился в этой школе.
Колька рьяно взялся за подготовку к вступительным экзаменам, почти не спал и даже похудел на несколько килограммов. Помучилась с ним и Аня.
Правда, Николай оказался толковым и способным учеником и, как выяснилось, по-своему талантливым парнем. Однажды во время короткого перерыва он сходу сочинил очень трогательное четверостишие, посвященное мучениям учительницы с её незадачливым учеником. А через пару дней в такой же перерыв достал альбом для рисования, который привез с собой, и буквально за десять минут набросал её портрет. Ни дня не учась в художественной школе, он сумел передать не только основные черты девушки, но и подметил почти незаметную ироничную улыбку уголков губ.
Исправить за три недели все изъяны «солнцедаровского» образования было невозможно. Удивительно, как школьник вообще сумел сдать экзамены на положительные оценки, а, значит, и старания Ани были не напрасны. По конкурсу Николай, естественно, не прошел. По совету родственников направился в индустриально-педагогический техникум, что располагался тогда на улице Ленина и куда брали с институтскими оценками. Преимуществом этого учебного заведения было наличие отделения военной подготовки, выпускавшего офицеров запаса. Но учиться в техникум брали только абитуриентов с трудовым стажем. А откуда он у вчерашнего школьника? В приемной комиссии подсказали выход: обратиться на… Кировскую овощную базу. Сейчас это — Гурьевский рынок.
Директор базы тяжело вздохнул, посетовал на повальный бюрократизм, но согласился помочь бедолаге-абитуриенту и предложил «немного поработать» на очистке канализации в его «заведении». Неделю Колька не вылезал из зловонных колодцев, с утра до вечера выгребая грязь, ил и всякий мусор, скопившийся за несколько лет.
Заветную справку о том, что ее обладатель действительно работает слесарем на Кировской базе «Уфгорплодовощторга», он получил. Как сумел директор выдать такой документ человеку, не имевшему уфимскую прописку, осталось загадкой. Но, видимо, его связи сыграли свою роль. По тем временам это был большой человек в городе. Правда, хитрый начальник не заплатили за каторжный труд ни копейки, но о деньгах Колька даже и не вспомнил.
Первого сентября начались занятия, а через несколько дней произошло то, что перевернуло всю его дальнейшую судьбу. Ещё в июле он влюбился в свою двоюродную сестру. К ней как нельзя точно подходило выражение – «студентка, спортсменка, комсомолка и просто красавица». Если добавить к этому её умение модно и со вкусом одеваться, а родители не скупились на единственное чадо, то понятно, что произошло с Николаем.
Он признался в своих чувствах. Напрасно Аня, а потом и её родители деликатно пытались что-то объяснить. Колька попросту потерял голову, а вечером у него случился нервный срыв: убежал из дома и всю ночь проходил по уфимским улицам под моросящим осенним дождем.
Под утро Анна отыскала беглеца, нашла нужные слова и доводы относительно табу на отношения между родственниками. Он сумел взять себя в руки, но в тот же день перебрался в общежитие. Больше к родственникам Николай не приходил ни разу, а чтобы те не обижались, регулярно, раз в месяц, забегал к дяде на работу. После поездок домой обязательно передавал гостинец — баночку с медом с родительской пасеки. А когда его приглашали в гости, всегда находил какие-нибудь уважительные отговорки.
Бытовой характер
Пролетели годы учебы, и новоиспеченного младшего лейтенанта сразу после техникума призвали в армию в железнодорожные войска, где он потом и остался. Строил БАМ и ещё какие-то дороги, мотался по всей огромной стране. В первую чеченскую кампанию его часть перебросили на Северный Кавказ. Под обстрелом боевиков восстанавливал пути, разминировал насыпи, был легко ранен…
В общей сложности почти пятнадцать лет исправно тянул армейскую лямку, а потом при очередном ельцинском сокращении армии его, дослужившегося до капитана и имевшего за время службу целый ворох благодарностей и поощрений, вышвырнули без жилья из вооруженных сил, как не имеющего высшего военного образования. Впрочем, как и многих других офицеров части, даже имевших нужный диплом.
Вернулся домой к матери, оставшейся к тому времени одной. Пошел работать преподавателем ОБЖ в ту самую школу, которую сам окончил. В короткий срок новый учитель вывел учебное заведение по своему предмету в число лучших не только по району, но и по республике. А чтобы быть полноценным педагогом заочно окончил педагогический университет в Уфе и успешно начал вести ещё один предмет.
Всё бы ничего, но своей семьи у Николая не было, хотя из угловатого и неуклюжего деревенского парня он давно превратился в обаятельного, подтянутого, с военной выправкой мужчину. И к тому же равнодушного к спиртному. Многие женщины были бы не прочь связать с ним свою судьбу. Не раз и не два мать спрашивала его о женитьбе. Ответ был только один: «На кого бы я ни смотрел, мама, вижу только Аню. Но нарушать ее покой не имею права».
— Лучше бы я не возила тогда тебя в Уфу, — убивалась мать.
Анна после окончания института вышла замуж, родила двоих детей и жила благополучной семейной жизнью. Хотя, конечно, всегда помнила и Николая, и тот тяжелый эпизод в дождливом сентябре. Как-то случайно встретила его в центре Уфы, когда тот приехал сдавать очередную сессию. Немного постояли, поговорили, но прошлое не вспоминали. Это была их первая и, как потом оказалось, единственная встреча после переезда Кольки в общежитие.
В семье дяди был негласный запрет на обсуждение тех событий многолетней давности. Не рассказывала Аня об этом и своему мужу, но кто-то донес ему грязную сплетню. Супруг оказался жутким ревнивцем и нет-нет, да и попрекал жену историей с двоюродным братом.
В двухтысячных Николай неожиданно для всех переехал в один из сельских районов под Уфой, куда его пригласили работать учителем и даже дали небольшую, но уютную служебную квартирку из двух комнат и застекленной верандой. Начальство надеялось, что толковый учитель заведет семью и осядет в этом селе. Многочисленная уфимская родня, шутя, раскручивала на новоселье. Николай всё отнекивался, но свой юбилей через несколько лет решил все-таки отметить и пригласил родственников и коллег по работе. Позвал он через дядю и Анну с мужем. В назначенное время приехали все. Не приехала только она.
— Просила передать, что не может, — картинно пожал плечами её супруг.
Как потом рассказывала Анна матери Николая, муж, узнав о приглашении, устроил дома при детях сцену ревности и не разрешил жене не только ехать на юбилей, но и даже отвечать на телефонные звонки в этот день. Она и не решилась взять трубку, когда Колька позвонил ей, узнав номер телефона у её отца.
За большим праздничным столом коллеги и родственники говорили много теплых и хороших слов юбиляру.
Только немногие обратили внимание на пару язвительных и колких замечаний мужа Ани, отпустившего их в адрес хозяина, с которым встретился впервые в жизни. А тот сделал вид, что не заметил.
Праздник закончился, гости разъехались. Николай тщательно навел в квартире порядок. Потом сжег в мангале во дворе своего дома все альбомы с рисунками и тетради со стихами, надел новый костюм, белоснежную рубашку, галстук и…свел счеты с жизнью на веранде. В кармане пиджака нашли предсмертную записку, в которой он объяснял свой поступок исключительно личными мотивами и просил прощения у матери. В конце записки, написанной твердым уверенным подчерком, стояли подпись, дата и точное время – 6 часов 40 минут.
Местный участковый облегченно вздохнул, когда удостоверился, что смерть носит бытовой, а не криминальный характер. И только приехавшая старушка-мать всё поняла. На письменном столе своего сына она нашла перевернутую рамку с тем самым карандашным портретом Ани и ее ироничной улыбкой уголками губ.
Александр КОСТИЦЫН