История создания и боевой путь 112-й Башкавдивизии, в последствии преобразованной в 16-ю гвардейскую кавалерийскую дивизию, подробно описаны в литературе. Однако наряду с действительно происходившими событиями, история прославленного соединения буквально обросла множеством мифов и небылиц. Причем многие из них и сейчас выдаются за реальные факты и транслируются даже серьезными мужами с учеными степенями. Одной из самых живучих и популярных является легенда о вручении генералу Шаймуратову неким седобородым старцем «волшебной сабли» или даже «меча» во время проводов дивизии на фронт 11 апреля 1942 года.
Дата и время отправки 112-й были военной тайной
Для того, чтобы выяснить откуда взялся этот миф мы обратились к документам Национального архива республики, а также подняли башкирскую прессу военного и послевоенного времени и выяснили, что ни «Красная Башкирия», ни «Кызыл Башкортостан», выходивший на башкирском языке, в апреле 1942 года о 112-й вообще ничего не писали.
Начиная с 11 апреля соединение отправлялось эшелонами на фронт. Всего за этот месяц ушло 13 составов. Причем график военных перевозок являлся строгой военной тайной и поэтому предварительно сообщать об отправке дивизии, указывать дату и время, никто не имел право. За нарушение можно было угодить под суд за разглашение. Только командиру дивизии могли сообщить и то за сутки-двое. Поэтому жители республики, которые согласно мифу, прибыли на проводы со всех концов Башкирии, не могли в принципе знать о дате и времени отправки соединения.
К 11 апреля 1942 года 112-я давно была готова к погрузке в вагоны и, тем ни менее, процесс этот был не быстрый. Требовалось аккуратно разместить лошадей, повозки, полевые кухни, другое имущество, прочно закрепить груз, поместить личный состав по вагонам. Поэтому отвлекаться на прочие мероприятия времени у бойцов и командиров не было. Все торжества провели 22 марта 1942 года во время вручения дивизии знамени президиума верховного совета Башкирской АССР.
Добавим, что и сама процедура прощания была тягостным событием для родных, понимавших, что многие из них не дождутся своих близких домой. Стон и плач стоял в 1941-м на станциях, пристанях и вокзалах страны. Угнетающее действовала эта атмосфера и на красноармейцев. Поэтому в 1942 году практика торжественной отправки войск резко сократилась. Хотя, конечно, какие-то родственники, из числа живущих поблизости, во время отправки первого эшелона все же пришли на станцию Дёма. Были, разумеется, представители обкома и Совнаркома республики.
Ещё один момент, который упускают нынешние апологеты мифа о «волшебной сабле». Районы Башкирии тогда были плохо связаны с Уфой транспортными коммуникациями. Асфальтированных трасс, как сейчас не было, грейдерных дорог было мало, автобусы не ходили даже в Уфе, автотранспорт почти отсутствовал – всё забрали в армию. Телефонной связи с Уфой не имела половина сельских районов.
Существовало, правда, несколько железных дорог, но до станции нужно было ещё добраться. Поэтому, люди, в основном, перемещались на своих двоих.
В начале апреля в разгаре была весенняя распутица и даже молодому здоровому человеку пройти было сложно. А тут, вдруг, на станции Дёма объявляется седобородый старец толи с саблей, толи с мечом и заявляет: «Приехал я с далекого Ирендыка». А это глухое Зауралье и путь оттуда до Уфы занял бы по меньшей мере несколько дней.
Кроме того, во время войны режимные мероприятия были строгие, на въезде в Уфу и на станциях стояли кордоны милиции. И просто так уйти в Уфу колхозникам никто бы не позволил: документы, командировочные. Праздношатающихся «ходоков» развернули бы на первом же посту. Даже билет в жд кассе никто бы им не продал.
В документах десятка сельских райкомов партии за апрель 1942 года мы не обнаружили ни одного упоминания о каких-то делегациях на проводы дивизии. И в материалах бюро Башкирского обкома об этом тоже ничего нет.
Рассказ о делегатах, прибывших со всех уголков Башкирии, явно надуман, хотя, как миф имеет право на существование. Но не как реальный факт. Современная историческая наука в России базируется строго на документальной основе, а не на домыслах и фантазиях.
«Старых гор подаренье»
Корни мифа «проросли» из сказа Павла Бажова «Старых гор подаренье», впервые опубликованного 1 мая 1946 года в газете «Уральский рабочий».
В сказе Бажов повествует, как Салават Юлаев ехал во главе своего войска по лесу в горах Таганая, что неподалеку от Златоуста, и повстречал там седого русского всадника, который подарил ему волшебную шашку, от которой при взмахе рассыпались молнии.
— Будет шашка твоей, пока ничем худым и корыстным себя не запятнал, — дал наказ старик.
Иначе шашка потеряет силу и наведет на башкир беду. В таком случае её нужно будет обязательно вернуть обратно в горы, где некая русская девушка поможет возвратить оружию былую силу.
Поначалу Салават придерживался наказа старика, но потом не сдержался и совершил дурное дело – после уговоров своей корыстной родни и ревнивых жен, разорил две русские деревни и завод Твердышева, для которого жгли уголь жители этих сел. И с той поры шашка потеряла свою волшебную силу, а Салават стал терпеть неудачи, дважды был ранен.
Герой, наконец, понял причину своих бед и снова прибыл в Таганай. Поручил сначала одной, потом другой своей жене отнести шашку «в гору». Но Фарида и Нафиса отказались.
И тут неожиданно перед Салаватом появилась русская девушка из сожжённой им деревни. Ещё до нападения Салавата на русские села она отговаривала его от лихой затеи.
Призвала прогнать своих жен и алчную родню, остаться только с верными друзьями, что тот и сделал. Взяла шашку — подаренье старых гор, подошла к горе, дважды взмахнула клинком и исчезла сквозь камни: «По синему камню золотыми искриночками обозначено, как женщина прошла».
А перед этим сообщила Салавату, что со временем: «Над самым большим нашим городом те стрелы (от шашки – прим. Авт.) сойдутся в круг, а в кругу огненными буквами будет написано имя того, кому старых гор подаренье навеки досталось».
Сказ писатель написал сразу после войны и посвятил его Иосифу Сталину. Получилось талантливо, красиво и вполне в духе того времени. Главный посыл состоял в том, что необходимо крепить дружбу между русскими и башкирами.
Но в 1948 году Нажип Идельбаев (Назиб Идельбаев) поставил в уфимском кукольном театре пьесу «Волшебная сабля Салавата», основанную на сюжетах сказа Павла Бажова и романа Степана Злобина «Салават Юлаев». Пьеса шла 9 месяцев, пока не была снята с репертуара. Дело в том, что автор не только грубо исказил сюжетную линию этих произведений, но и само содержание пьесы разжигало межнациональную рознь в Башкирии. Разразился не шуточный скандал.
Исчерпывающую рецензию на это русофобское произведение, мы нашли в Национальном архиве РБ. Ф. 10292, Оп. 1, Д. 51, Л. 138-142.
Написал её 25 мая 1950 года Ахняф Киреев.
Пьеса начинается с того, что во время охоты пророк Хызыр Ильяс дарит Салавату «волшебную саблю, указывая при этом, что она (сабля) предназначена резать врагов».
И Салават «начинает крошить ни в чем не винных русских рабочих, крепостных крестьян, занятых на строительстве заводов».
— Обидно, что такой хороший материал, который должен был служить укреплению дружбы между русскими и башкирскими народами, преподносится так искаженно, что вместо пользы получатся вред – заключает рецензент. — Пьеса «Волшебная сабля Салавата» по существу проповедует вредную идею противопоставления и раздора между народами.
Добавить к этим словам нечего, но, чтобы нас не обвинили в необъективности, приводим основные фрагменты документа.
Два фантазера
На время о мифической шашке забыли. Но 18 октября 1962 года в газете «Совет Башкортостаны», выходившей на башкирском языке, появляется заметка «Верность традициям», где впервые появляется рассказ о митинге на станции Дёма 11 апреля 1942 года.
Кульминацией вымышленного авторами действа становится появление на митинге некоего старика «мужественного телосложения в белой дубленой шубе». Он самостоятельно берет слово и вынимает «из глубин своего тулупа древний меч», который ещё помнил войну с Пруссией в середине XVIII века, а значит и Салавата, и передает его Шаймуратову.
«Полковник Шаймуратов встал на колени, поцеловал священный меч и громко, чтобы было всем слышно, сказал:
— Уважаемый аксакал, душевное вам солдатское спасибо! Наш народ дал нам замечательных коней, дал в руки наши булатные мечи. Верьте, мы не подведем! А эта священная реликвия, — Шаймуратов помахал мечом на Юго-Запад, — нас вдохновит на новые победы!».
Если бы публикация в «Совет Башкортостаны» была художественным произведением, то никаких вопросов не возникло. Но газетный материал подан как исторический факт.
Правда, Шаймуратов до войны служил в «органах», был человеком осмотрительным и осторожным, убежденным коммунистом, а, главное, с чувством собственного достоинства.
Совершенно точно не стал бы прилюдно падать на колени перед неизвестно откуда взявшимся человеком. Абсолютно не правдоподобная ситуация.
Но вопросы отпадают сами собой, когда видишь авторов статьи – Ахтям Ихсанов и Сабир Кадыров.
Последний обладал талантом непревзойдённого лицедея, интригана и безудержного фантазёра. До войны Кадыров трудился директором Башкирского оперного театра.
Постоянно что-то сочинял на каждом шагу и, как настоящий актер, искренне верил в придуманное. Это ему принадлежит утверждение, что перед Дебальцевским рейдом генерала Шаймуратова назначили командиром корпуса, хотя никакими документами это не подтверждается.
А самозваное присвоение самому себе должности заместителя командира дивизии по политчасти? Немало о его выдумках рассказывали после войны ветераны дивизии. Эти материалы хранятся в Национальном архиве РБ.
Падение ниц Шаймуратова – явно плод его фантазий!
Чтобы нас не обвинили в предвзятости к Сабиру Рахимовичу, процитируем кавалера 9 боевых орденов, бывшего зам. начальника оперативного отдела дивизии, полковника Ахнафа Юсупова, который во время рецензирования рукописи мемуаров Григория Белова в 1966 году вспоминал: «Кадыров являлся основным виновником в организации злодейского убийства инструктора политотдела майора Зайнуллина… Кадыров приклеил Зайнуллину ярлык изменника Родины и незаконно без суда организовал его убийство».
С какой целью? Не дать майору занять пост, на который он сам имел виды.
Кадыров ударил в хате Саяха Зайнуллина плеткой по голове. Тот в шоковом состоянии, окровавленный выскочил на улицу, где и был застрелен.
— Вы виновны в этом, — пишет в своем письме от 30 июля 1975 года адресованном лично Кадырову подполковник Давлет Кутлуюлов. – Вы спровоцировали начальника особого отдела майора Михаила Кузнецова. Эта трагедия совершилась на моих глазах.
«Кадыров н/р бытовой распущенности учинил с офицерами драку, скомпрометировал себя перед всем полком, за что был снят с должности зам. командира полка по политчасти и откомандирован в другую дивизию».
После войны Кадыров «достал» всех в республике и, поэтому, когда в 1966 году Григорий Белов готовил свои мемуары, ОК КПСС поставил условие, «чтобы он (Кадыров) положительно не упоминался в материалах о дивизии».
Заметим, что некоторые современные авторы, цитируя Кадырова, часто недоумевают: «Почему тот не дает ссылок на документы»?
Ответ: не приводит потому, что он придумал эти «факты». Кто сомневается, пусть почитает в Национальном архиве документы совета ветеранов 112-й и вопросы отпадут сами собой.
Второй автор Ахтям Ихсан (Ахтям Ихсанов) – бывший зам. редактора дивизионной газеты «Кызыл Атлылар», в 1943-1945 зам. редактора журнала «Пионер».
Тоже был большим мастером на выдумки. Так, например, со страниц «Советской Башкирии» всерьез уверял, что седла башкирских конников украшались …серебром.
Именно Ахтям Ихсанов сознательно внес путаницу в расположение мест гибели и захоронения Шаймуратова. Но луганские историки разобрались в этом вопросе.
Исчерпывающую характеристику автору в 1966 году дал тот же Ахнаф Юсупов: «Когда же я узнал, что Ихсанов сам во время войны дезертировал из дивизии и опозорил её, а теперь выступает как составитель её истории, вообще выступил против издания его книги».
Полковник Юсупов имел в виду книгу Ахтяма Ихсана «На огненных копытах», которую тот вымучивал 20 лет, но так самостоятельно и не вымучил. Пришлось на собраниях ветеранов устраивать коллективные читки и сообща дописывать произведение. Благо, среди бывших командиров соединения было немало крупных руководителей, владевших словом и пером. Они и помогли автору осилить труд.
Художественный вымысел выдают за документ
После выхода в 1966 году книги, Ахтям Ихсан настойчиво добивался новых своих публикаций о 112-й. Судя, по архивным документам, был назойлив, имел конфликтный характер и дело дошло до того, что в 1978 году его выгнал из своего кабинета директор Башгосиздата Н.Нуртдинов.
А ещё раньше — в 1960-х стали яростно воевать между собой оба автора статьи в «Совет Башкортостаны», каждый из которых претендовал на роль главного летописца 112-й.
Книгу «На огненных копытах» Ахтям Ихсанов назвал «документальной повестью». Но она скорее документально-художественная, поскольку в ней сплошь и рядом присутствует вымысел.
Автор подправил историю с обретением Шаймуратовым волшебного меча, исключив эпизод с падением комдива на колени перед стариком. При этом кардинально изменил прямую речь аксакала по сравнению с газетным вариантом.
«- Наши деды гнали врага на рысаках с огненными копытами, на берегах германских рек играли на курае и пили кумыс, – Старик вытащил из-под полы меч, обернутый в белый шелк, вынув меч из ножен и, помахивая над головой, взволнованно продолжил. – Имя мое Тимур, фамилия Сынбулатов. С этим мечом мой предок Сынбулат партизанил вместе с Денисом Давыдовым».
Но на этом Ихсан не остановился и поставил на колени …самого мифического старца, вложив в уста Шаймуратова обращение к воинам дивизии в день своей гибели в феврале 1943 года.
«- Соколы Урала, — звонко и радостно воскликнул он, подняв высоко над головой руку с мечом. – Помните, как мы уходили на фронт? Встав на колени, народный старейшина нам подарил свой меч, его седая борода не оставляет никаких сомнений, что мы должны достойно преодолеть все тягости на своем пути. Так ведь джигиты?».
Подчеркнем ещё раз, «На огненных копытах» во многом является художественным произведением и имеет право на существование, занимая свою нишу в истории Великой Отечественной войны. Но это не документ.
Ни одному серьезному исследователю в голову не придет ссылаться как на документ на «Живые и мертвые» Константина Симонова или «Они сражались за Родину» Михаила Шолохова.
Но ряд современных башкирских авторов в своих публикациях о 112-й ссылаются на книгу Ахтяма Ихсана как на документальный источник.
Любопытно, но и речь старика на станции Дёма имеет сейчас несколько вариантов и живет уже своей собственной жизнью.
Вот только один пример. В седьмом номере серьезного журнала «Ватандаш» за 2019 год Энгель Зайнетдинов в большом материале, посвященном 120-летию со дня рождения Шаймуратова, снова воспроизводит мифический эпизод с мечом.
— Дети мои, сыны мои! – говорит старик на проводах дивизии, — Никогда наш народ не склонял голову перед врагом. Наши богатыри отдавали жизни, но никогда не отдавали своей родной земли. Этот священный обычай предков завещан нам. Мы уверены, что защита Родины в надежных руках, что вы вернетесь с победой!
Конкретной ссылки на источник автор не приводит.
Некрасивая картинка
Реальная история 112-й Башкавдивизии полна такого героизма и такого количества драматических и трагических эпизодов, что не нуждается в дополнительном приукрашивании и мифологизации. Были и темные страницы…
Недавно мы рассказывали, как республиканские начальники, сопровождавшие в феврале-марте 1943-го эшелон с подарками, собранные трудящимися Башкирии войнам 112-й, разбазарили и разворовали в пути две трети из них. Одной только халявной водки по дороге чиновники, политработники 112-й и потерявшие человеческий облик уфимские артистки выпили 500 литров. И куда им только влезло?
Но когда состав подходил к месту расположения соединения, пьяная делегация встретила группу раненых из нашей дивизии, вышедших из рейда. Примерно 150 измученных, израненных, простуженных бойцов ковыляли своим ходом в тыл к медикам. И делегаты «расщедрились» им по 150 грамм вина. Даже не водки.
А как повели себя те же артистки в соединении на глазах у личного состава? Их пришлось отлавливать и запирать в вагоне.
А как политработники дивизии растаскивали продукты, как один из них в пути допился до белой горячки и бегал с револьвером? Об этих выходках из писем возмущенных воинов 112-й узнали жители Башкирии. Послания бойцов удалось доставить в Уфу минуя военную цензуру.
Но об этом не пишут сейчас наши историки — не красиво. А вот про древний меч – это красиво. Правда, история красивой не бывает. Она такая, какая есть.
И последнее… Во время Великой отечественной войны бойцы и командиры советской кавалерии воевали штатными шашками, как и было предусмотрено уставом. Иное оружие использовать запрещалось. Если бы Шаймуратов носил старинную саблю или меч, это непременно нашло бы отражение в воспоминаниях конников.
Правда, сложно представить, чтобы умный и знавший себе цену человек, каким был Мингалей Миназович, стал таскать на посмешище всему личному составу допотопный клинок. Не Дон Кихот же он в самом деле!
Александр КОСТИЦЫН
Автор выражает благодарность Зиле Баязитовне Ишмияровой за перевод материалов на башкирском языке.
Мне нравится эта история . Александр КОСТИЦЫН. Спасибо.