На северо-западе Башкирии находится Калтасинский район, край болот и скудных земель. Но, тем ни менее, его труженики всегда ударно трудились и особенно отличились в годы Великой Отечественной войны, обеспечивая Красную армию и тыл продуктами, а промышленность сырьем. А когда на заводе № 26 в Уфе, нынешнем УМПО, возникла критическая ситуация с питанием рабочих, калтасинские колхозники одними из первых в республике пришли им на помощь. Но как стая шакалов на собранные трудящимися продукты, как и на подарки бойцам Красной армии и партизанам набросились разного рода начальники-хапуги. Эту грязную историю тогда засекретили, но сейчас по документам Национального архива мы смогли восстановить события той поры.
Рабочие-моторостроители умирали прямо за станками
В начале зимы 1942 года положение с продовольствием в Уфе резко ухудшилось. Выросли очереди за хлебом, почти исчезли другие карточные продукты. Официально это объясняли засухой и войной. Но уфимцы связывали перемену с первым секретарем Башкирского обкома, заезжим «варягом», уроженцем Украины Семеном Задионченко. Именно после его появления в Уфе в начале того же года не стало ярмарок, а цены на рынках стали диктовать спекулянты. Излишки, что имелось в колхозах республики, изъяли по приказу «первого» в счет сверхплановых поставок. О людях Задионченко думал меньше всего. Он ведь знал, что прибыл в Уфу ненадолго и даже семью свою оставил в Москве.
В столице региона начался голод. Не миновал он и завод № 26, который был основным производителем авиамоторов в стране. Мастера, правда, заставляли рабочих съедать хлеб и тарелку «затирухи» или пустой отварной лапши в их присутствии. Но скудное питание не восполняло нагрузки.
Для экономии сил часть рабочих предприятия перестала уходить домой, опасаясь, что им потом не хватит сил вернуться на завод. Но и это не спасало – дистрофия косила людей прямо на рабочих местах.
Некоторые теряли человеческий облик и начинали вылизывать тарелки в столовой за другими. Резко вырос травматизм, поскольку рабочие спали прямо в цехах. О голоде сохранились многочисленные воспоминания заводчан, отражено это и в документах.
А в конце 1942-го ситуация на заводе стала просто критической и Башкирский обком ВКП (б) поручил сельским районам республики организовать доставку и продажу продуктов рабочим предприятия по доступным ценам. Подобные решения принимались потом ещё не один раз.
В числе самых первых откликнулись труженики Калтасинского района, населенного в основном марийцами и удмуртами. Оперативно были собраны значительные объемы продовольствия.
Одновременно продолжалась компания по сбору теплой одежды, в том числе валенок, полушубков, меховых рукавиц, денежных средств для Красной Армии и партизан. Калтасинское начальство бодро отчиталось в обком и прессу о собранных продуктах и теплых вещах.
«Усушка, утряска»
Однако после сдачи подарков красноармейцам на склады интендантства, выявилось резкое несоответствие фактически переданного на эти склады и собранного по отчетам Калтасинской районной комиссии. Вылезла огромная «дыра».
Поэтому 3 января 1943 года председатель Башкирской областной комиссии по сбору теплых вещей для Красной Армии, секретарь обкома Галимзян Валеев сообщил Калтасинскому райкому ВКП (б) о наличии расхождений между сведениями районной комиссии и данными склада интендантства о количестве теплых вещей, собранных жителями района для бойцов и командиров действующей армии. Предложил провести проверку собранных и фактически сданных теплых вещей на склад.
Галимзян Шайхисламович поначалу наивно полагал, что речь идет об обычной неразберихе, ошибках учете и тому подобному. Но вскоре всплыли масштабные хищения материальных ценностей, собранных народом.
Осознавая угрозу, нависшую над собой, районные начальники пытались объяснить недостачу наличием бракованной одежды и обуви, «усушкой и утряской» продуктов. Показательно наказали нескольких стрелочников.
Так 21 марта 1943 года на бюро Калтасинского райкома рассматривалось дело Александры Чигвинцевой, которая будучи членом комиссии по приемке и отправке подарков бойцам Красной армии и заводу № 26 договорилась с зав. базой райпотребзсоюза Улыбиным и неким Климовских, вместе с которыми разделила тушу мяса. И кроме того, только она одна похитила 5 кг рыбы, гуся, нескольких кур, 4 кг семян подсолнечника и даже присвоила «шаль зеленого цвета». Потом прежняя обладательница шали с удивлением увидела её на голове у воровки.
Но гуманный Калтасинский райсуд приговорил Александру Петровну всего лишь к году исправительно-трудовых работ, с вычетом 25% заработной платы в доход государства. Поразительное «милосердие»! Вот уж по кому, действительно, «плакали» колымские лагеря. Напомним, что за колоски тогда детей сажали.
Правда, даму ещё исключили из партии. Но не за хищения, а за то, что она потеряла кандидатскую карточку и к моменту вынесения приговора имела уже два выговора по партийной линии за другие прегрешения.
Коррумпированные чиновники угрожали …прокурорам и сотрудникам НКВД
Отвертеться калтасинским начальникам не удалось. Слишком много было украдено и поднялся большой шум.
В феврале район с проверкой нагрянули зам. прокурора Башкирской АССР Михаил Айнштейн и начальник Особой инспекции НКВД БАССР майор госбезопасности Василий Ададуров, а об огромных хищениях стало известно в НКВД СССР и ЦК ВКП (б). Дело в том, что районный прокурор Иргибай Байрамов и начальник райотдела НКВД Иванов несмотря на угрозы и противодействие местных князьков отправили туда спецсообщения.
О ЧП в Калтасинском районе были проинформированы и тоже спецсообщениями генеральный прокурор СССР Виктор Бочков и прокурор республики Федор Баринов.
Во время проверки всплыли вопиющие факты угроз и шантажа Байрамову и Иванову со стороны второго секретаря райкома Митрофана Новоселова и заведующего райземоделом Скороходкина.
Председатель райисполкома Тимирай Мурзанаев, в свою очередь, угрожал помощнику прокурора района Зайдулле Атналину и требовал от него прекращения уголовного дела: «Иначе он поплатится головой».
Позднее, 5 июля 1943 года на общем районном партсобрании Калтасинского района прокурор Байрамов рассказал присутствующим, в частности, как районный уполномоченный наркомата заготовок Григорий Юзыкаев укрывал находящегося уголовного преступника Алеева и даже обеспечил его казенной машиной для разъездов.
Как зав. райторготделом «тов. Сайгина», «кандидат партии, получив тонну белой муки, распределила по своему усмотрению, а Надеждинская больница сидела без хлеба».
Оперуполномоченный райотдела НКВД Валеев поведал о моральном облике местных начальников: «Мурзанаев, Скороходкин обращались с колхозниками грубо, часто стучали в стол кулаками и проявляли администрирование».
Рассказал, как директор райпромкомбината Лиховских присвоил продукты предназначенные рабочим, из-за чего на предприятии вспыхнула …забастовка. И это во время войны! Тогда дело удалось замять, а продукты вернули рабочим.
Поведал о фактах пьянства и даже запоев заведующего райземотделом Скороходкина: «Как-то купил в Бурлюке сразу 10 бутылок водки».
О том, что секретарь райкома ВЛКСМ Байгузин присваивает часть членских взносов комсомольцев тоже рассказал.
Начальник РО НКГБ, а 14 апреля 1943 года был воссоздан наркомат госбезопастности, Иванов, лично поймавший с поличным упомянутую выше воровку Чигвинцеву, рассказал, что долго не мог привлечь её к ответственности, поскольку та была кандидатом в члены ВКП (б), а райком её покрывал.
Много неприглядного узнали тогда жители Калтасов.
Причина такого положения в районе была в том, что коррупция насквозь поразила местное начальство, которое на все теплые места устроила своих родственников, друзей и любовниц.
Тащили все, кто мог
А ещё 7 июня 1943 года Бюро Башкирского обкома ВКП (б) приняло постановление «О разбазаривании руководителями Калтасинского района сельхозпродуктов, собранных от колхозов и колхозников для завода № 26, а также подарков для Красной Армии», в котором отмечалось, что руководители Калтасинского района в лице первого секретаря райкома Сагадеева, второго секретаря Новоселова и председателя исполкома райсовета Мурзанаева «не оправдали доверия трудящихся района и дискредитировали себя как партийные и советские руководители».
Всего было разбазарено (в пудах):
Мясо – 383
Масло – 5
Сало – 9
Мёд – 13
Рожь и мука – 93
Рыба – 8
Корнеплоды – 105
Яйца – 420 штук и так далее.
— Большая часть продуктов роздана бесплатно, — читаем в протоколе бюро обкома. – Из этого же фонда незаконно отпущено для работников тюремного отдела НКВД продуктов на 14 000 рублей, сотруднику Совнаркома Башкирской АССР Галееву бесплатно выдано 13 пудов муки, 3 пуда мяса и полпуда мёду, спекулянту-аферисту (Курсив мой – Авт.) Алееву 28 пудов мяса, 2,5 пуда сала, 4 пуда меду и 26 пудов муки.
«Не обидели» и сотрудников местного райвоенкомата. Из собранного колхозниками для бойцов и командиров Красной Армии выдали и тоже, разумеется, бесплатно сухарей 15 пудов, меда 1 пуд, табака 7 пудов и прочее.
Трудящиеся района собрали 109 полушубков и 361 пару валенок. Но сотрудники райкома, исполкома и военкомата украли из собранного 43 полушубка и 60 пар валенок.
Но и это ещё не всё
Деньги за проданные уфимским рабочим-моторостроителям продукты тоже похитили:
25 000 рублей раздали председателям сельсоветов «в порядке единовременного пособия», а «5 000 рублей получил спекулянт Алеев».
Во время проверки всплыли и факты разбазаривания продуктов и промтоваров в райпотребсоюзе и, прежде всего за счет эвакуированных, которым их не выдавали. Причем растаскивали товар не только начальники, но и их приближенные.
И даже зерно, собранное с колхозов и хранившееся несколько лет в семенной лаборатории Калтасинского района, растащили ненасытные чинуши. В том числе Новоселов – 50 кг пшеницы и 30 кг гречки, зав. райземотделом Скороходкин к такому же количеству украденного у государства зерна добавил ещё 16 кг гороха. Оставшиеся зерно разделили и присвоили 12 работников семенной лаборатории.
«Все эти возмутительные факты стали достоянием трудящихся не только Калтасинского района, но и соседних районов».
Решением бюро обкома объявили строгий выговор с занесением в учетную карточку и сняли с должности первого секретаря райкома Сагадеева, исключили из партии, выгнали с работы и отдали под суд второго секретаря райкома Новоселова и председателя райисполкома Мурзанаева.
Любопытно, что Садретдин Сагадеев остался в партии и не угодил на нары только потому, что являлся членом Башкирского обкома партии, куда был избран 17 марта 1940 года на XX областной партийной конференции. А судить члена обкома, значит бросать тень и на весь партийный орган.
Александр Соболев, секретарь обкома по кадрам и вовсе ошарашил членов бюро обкома рассказав, что аферист Алеев, которого премировали пятью тысячами рублей, оказывается, давно находился во всесоюзном розыске по линии НКВД.
Любопытно, что, уже потеряв партбилет и должность, экс-председатель Калтасинского райисполкома Мурзанаев приехал в Уфу на XI пленум обкома партии и даже отсидел вечернее заседание 24 июня 1943 года. Сохранилась также его роспись в ведомости на получение талонов на питание на этот день. Но потом Тимираю Мирзанаевичу, видимо, доходчиво объяснили, что кормить бывшего районного князька теперь будет другое ведомство.
Талоны на общежитие и баню калтасинскому вору тоже не выдали, поскольку в уфимскую тюрьму помещали без лишних проволочек и очередей на помывку там не было.
Высокопоставленный жулик
В материалах дела имеется отдельное заключение «О результатах проверки фактов о злоупотреблениях служебным положением начальника отдела по хозустройству эвакуированных Совнаркома Башкирской АССР – Галеева Хабира Абдулловича», имевшего статус регионального министра.
Документ подписали заместитель прокурора БАССР Михаил Айнштейн и начальник особой инспекции НКВД БАССР майор ГБ Василий Ададуров.
Поначалу никто не собирался расследовать хищения этого высокопоставленного мошенника. Дело в том, что о его махинациях проверяющие узнали только на месте. Удивительно, но этот пройдоха сумел крупно «навариться», обведя вокруг пальца самих …калтасинских жуликов.
В марте 1943 года «товарищ» Галеев ездил в командировку в Илишевский район, а на обратном пути заехал в Калтасы, «где путем использования служебного положения и обмана добился бесплатного отпуска для своего личного потребления следующих продуктов питания, полученных им из фонда, созданного для снабжения рабочих военной промышленности:
1.Муки пшеничной – 1 центнер.
2.Муки ржаной — 1 центнер.
3.Мяса — 45 килограмм.
4.Мёда — 10 килограмм.
5.Чаю — 750 грамм».
Была там ещё бочка масла, но вес его в документах не указан.
При этом председателю райисполкома Мурзанаеву Галеев рассказывал о голоде среди республиканского актива и, особенно, семей военнослужащих. Последние, по его словам, «совершенно голодные и распухшие лежат в постели».
Для доставки продуктов в Уфу в период весенней распутицы район бесплатно выделил четыре подводы и двух возчиков.
В качестве оплаты Галеев обещал отпустить району из фонда Совнаркома БАССР различные промтовары, но обманул.
Если бы в районе в это время не находились проверяющие из Уфы, то вполне возможно, Галееву всё сошло с рук.
Но нужно отдать должное прокурору Айнштейну и сотруднику госбезопастности Ададурову, которые провели тщательное расследование и этого эпизода. Допросили всех причастных к делу лиц, вплоть до возниц, устроили очные ставки и изобличили мошенника. Как, впрочем, и в целом разворошили коррупционное гнездо в Калтасинском районе.
22 июля 1943 года на бюро обкома Хабира Галеева исключили из партии. На следующий день СНК Башкирской АССР снял его с работы и отдал под суд.
В материалах архивного дела имеется справка об изъятии у него партийного билета.
А ещё 11 июня 1943 года секретарь обкома Галимзян Валеев разослал первым секретарям райкомов и горкомов республики сообщение о том, что «в Калтасинском районе под видом «забракованных» раздали местным работникам полушубки и валенки из фонда теплых вещей, поступивших от населения для Красной Армии».
— Обком ВКП (б) считает нетерпимым и преступным подобного рода проявлений, — читаем в документе.
Валеев потребовал от всех районов провести ревизию собранных вещей и денежных средств для Красной Армии, а «виновных привлекать к суровой партийной и судебной ответственности».
Александр КОСТИЦЫН